Всякий раз начало нового года настойчиво подталкивает сменить не только календарь, но и жизненные установки, мешающие осуществлению целей. И пока одни только планируют волшебное преображение, другие дерзко ломают шаблоны и раздвигают рамки, не привязываясь к датам и гороскопам. Поменять фамилию, профессию и жизненные ценности, чтобы стать счастливой, — реально ли это в обычной жизни? Ирина Вингерманн несколько лет назад так и сделала. Она сменила профессию программиста на занятие леттерингом, придумала себе новую фамилию, покинула солидный офис и не видит поводов об этом сожалеть.
Как раз наоборот. Ушедший год то и дело подкидывал ей доказательства правильности сделанного выбора. Сами посудите, на масштабном культурном мероприятии — зимнем маркете WIN-WIN, проходящем в столичном Центре современного искусства «Винзавод», оригинальный принт владимирского леттерера приобрела основатель и президент Фонда поддержки современного искусства «Винзавод» Софья Троценко. В подарок «очень хорошему человеку», — доверительно сообщила известный российский арт-продюсер.
«Наш стенд действительно вызывал интерес московской публики, мы классно смотрелись. Устроили такой провинциальный арт-развал, привезли много всего», — вспоминает яркое событие ушедшего года Ирина.
На «Винзаводе» был представлены работы резидентов культурного пространства «Флигель», для ЦСК, отметившего в декабре два года с момента открытия, это тоже значимая веха. Трогательная картина с сердечками и словесным эмоциональным посылом сразу обратила на себя внимание гостей. Почти сразу после открытия маркета ее облюбовала девушка из Питера, еще до того, как идею оценила основатель «Винзавода». И это была первая продажа владимирской команды — счастливая.
«Мне удалось лично упаковать принт с сердечками, которые купила эта девушка, и я довольна, что успела с ней пообщаться. Я одна из тех немногих художников, кто с радостью отдает свои работы. Многим жалко отпустить их. Я же с удовольствием делюсь, но всегда жду фотографий. Хочется видеть, как мои работы смотрятся в интерьере, где висят, возможно, сочетаются с какими-то другими предметами коллекции человека».
Упаковку для работ Ирина продумала заранее: коробка, похожая на ту, в которой продают пиццу, с надписью «Духовная пища», которая при беглом взгляде читается как «духовная пицца» — художница любит такие эффекты.
Лайнеры не плавают, а ходят по морю. Художники не рисуют, а пишут. Ирина же утверждает, что она именно рисует. В случае, когда твое творчество связано с буквами, действительно так точнее.
«Леттеринг — это когда буквы рисуются для конкретной надписи. Дизайнер шрифта занимается немного другим: создает буквы всего алфавита плюс знаки, цифры. Делает их в одном стиле, в одной системе. Шрифт можно потом набирать на компьютере, передать в пользование. Леттеринг же — это, как правило, фраза, предложение. Смысл и содержание задают стиль».
Но прежде чем художница начала рисовать смыслы и писать образы, она занималась вполне серьезным делом.
«Четырнадцать лет я работала по специальности,
программистом, мне это очень нравилось. Я очень любила свою работу. Писала макросы в Excel, создавала базы данных, работала на первой линии техподдержки новых программ, внедряемых в Областном департаменте финансов, бюджетной и налоговой политики. Довольно далеко от творчества, которым мне всегда хотелось заниматься. В детстве начинала учиться в художественной школе. Но почему-то не пошло. А потом, уже работая, полюбила рисовать. Это было просто хобби. Затем я прошла парочку онлайн-курсов по леттерингу», — вспоминает Ирина Вингерманн последовательность шагов по переходу в иную систему жизненных координат.
Многие из нас чем-то увлечены, прекрасно совмещая приятное с полезным — со стабильной работой. В какой момент приходит решение изменить сценарий судьбы? Какой толчок для этого нужен?
«Еще работая в департаменте, я решила принять участие конкурсе леттеринга на какой-то онлайн-платформе. Заявилось около ста участников, а для меня это первый в жизни творческий конкурс! И оказалось, что я заняла 3-е место, а первые два были у девушек, ведущих свои мастер-классы, имеющих учеников».
Видимо, решив, что это знак, Ирина в 37 лет ушла с госслужбы. На новом поприще нужно было искать не только себя, но и тех, кому ты будешь интересен.
«Я пользовалась любыми возможностями порисовать. Наткнулась на объявление издательства „Чаща“. Им для книги нужен был шрифт в псевдолубочном стиле, но с авторской задоринкой. Я взялась за эту работу. У меня был консультант по историческим моментам. Мы с ним немножечко спорили. Точнее, сильно. Мне хотелось оставить какие-то фишечки, не воссоздавая полностью древний стиль. А в шрифтовом мире все строго регламентировано, шаг влево-вправо — это попытка улететь. Так что это был первый и единственный опыт со шрифтом, но прикольный, книжка в итоге вышла. Правда, в электронном виде, зато с потрясающими иллюстрациями. Это была короткая выжимка рассказа про полет на Луну. Тогда я поняла, что полностью создавать шрифты мне не хватает усидчивости. Когда человек работает со шрифтами, он может год потратить на один проект».
«Я и программы писала достаточно быстро, не сидела по сто лет. Если все работает без костылей — и хорошо, а вылизывать до идеала — это не мое. Мне нравится, когда остается какое-то несовершенство. Но шрифтовики вылизывают все до микропикселя. За это я их очень люблю и уважаю. В леттеринге больше свободы, мы можем делать всякие прикольные штуки.
Каждый раз новую надпись я могу делать в авторском стиле, меняя форму, цвета, делая что-то совершенно непохожее на то, что делала до этого. Леттеринг-композиции можно рисовать с помощью графических редакторов, карандашом, фломастерами. Я рисую карандашом, чтобы отвести душу, потом обвожу это либо на листе, либо на компьютере — так создается электронный вариант работы. И с ним я могу экспериментировать: раскрашивать в разные цвета, могу распечатать, могу сохранить в цифре».
Так Ирина Вингерманн поняла, чем она хочет заниматься в целом. Но всегда есть частности.
«Когда я еще училась на курсах по леттерингу, нам говорили, что на этом можно зарабатывать: создавать логотипы, надписи на заказ. Я сделала несколько логотипов, но такие работы — для заказчика — очень сложно рождаются. Сейчас я за такое возьмусь, только если сразу есть мысль. Если идея ко мне не приходит быстро, то она и не появится или будет идти очень долго, так что ничего хорошего из этой затеи не выйдет.
Мне нужно, чтобы это было легко. Когда ты работу вымучиваешь, зритель это поймет: от рисунка прямо веет той тяготой, с которой он рождался. Я не люблю такие натужные вещи, лучше откажусь от того, что во мне не откликается».
И очень скоро Ирина убедилась в верности своих ощущений: те работы, которые ее увлекали и окрыляли, находили достойную оценку специалистов.
«Я узнала о конкурсе на тему советских плакатов. Можно было выбрать любой и переделать на современный лад. Но все оригиналы содержали изображение людей и какой-то мотивирующий текст. Я людей рисовать особо не умею. Взяла текст, который мне понравился — про лодыря, и заключила его в контуры фигуры. По итогам мой плакат отобрали для участия в выставке „Даешь работу высшего качества!“ в Подмосковье в 2019 году. Но я не смогла туда доехать: все поисковики выдавали очень сложный путь. Так что с этой выставки ни одной фотографии нет. За прошедшие годы я не раз просила у организаторов прислать хотя бы один снимок. Они обещали, и все на этом. И теперь свое участие я могу подтвердить только скринами переписки. Это была первая выставка, где я пыталась показать леттеринг как искусство».
«Потом я узнала про конкурс для участия в фестивале граффити „Загфест“ в 2021 году. Мне так нравятся художники, занимающиеся стрит-артом, восхищает их свобода. К моему удивлению меня выбрали. Я нарисовала несколько работ на мокапе — на несуществующей стене. Одна из них в слегка измененном, урезанном виде позднее появилась на одном из кубов на Гастромаркете».
Осенью того же года во Владимире экспонировалась передвижная выставка «Banksy и уличное искусство». По инициативе директора ЦСК «Флигель» Анастасии Вавиловой куратор выставки Артем Суслов из Санкт-Петербурга устроил отбор работ местных уличных художников. Три работы Ирины прошли конкурс.
Работа «Зайку бросила хозяйка» уже была создана художницей в диджитал версии, к просмотру Ирина перенесла эскиз на фанеру. И конечно же у картины своя биография.
«Идею я подсмотрела у уральских ребят, которые пекут тортики. Каким-то чудом алгоритм запрещенной ныне соцсети выдал такую красоту — черного зайчика в духе БДСМ. Мне очень понравилось, как они обыграли строчку из детского стихотворения в недетском контексте. Я подумала, что этот замысел можно передать и в буквах. Первый вариант мне не понравился — это был рисунок с маской как у Ганнибала Лектора в фильме с Хопкинсом. Я поняла, что надо убрать все атрибуты с подложки рисунка и просто нарисовать буквы в заданном стиле», — рассказывает Ирина историю появления композиции, которая вполне годится на звание символа 2023 года.
У картины с птицами и ненормативной лексикой с выставки «Banksy и уличное искусство» тоже занятная судьба.
«Я придумала коллекцию одежды для конкурса на тему „Культурный код России“. Пока все приличные люди делали культурным кодом кружева, исторические вышивки, я решила, что это может быть ненормативная лексика. Ее практически все используют. Я провела небольшое исследование, выяснила, что были поэты, даже причисленные к классикам, которые писали матерные стихи. И поняла: есть две точки зрения на использование мата. Кто-то считает, что в обсценной лексике нет ничего запретного, и они просто на ней разговаривают, а есть те, кто запрещает себе и другим использовать нецензурные обороты, отрицает существование этих слов. Я в жизни не ругаюсь. Могу по пальцам пересчитать, сколько раз произнесла нецензурные фразы», — успокаивает нас Ирина.
Сначала одежда в коллекции, подготовленной к конкурсу, была просто расписана словами.
«Потом я придумала принт с птичками, когда вспомнила пословицу „Слово не воробей, вылетит — не поймаешь“. Она так классно ложилась на нецензурную брань: ведь если ты это сказал, назад уже не заберешь. Так можно испортить впечатление о себе, и с этим уже ничего не поделаешь. Слово улетело, ты ему уже не хозяин. А перед отбором работ к выставке принт стал картиной, чтобы потом уже стать мерчем».
Кстати, жюри конкурса «Культурный код России» оценило идею владимирской художницы на десять баллов из десяти. Немного недотянуло исполнение, но работа вошла в первую десятку по рейтингу. Оригинал картины из цикла «Нью-матюки» на фанере купили столичные коллекционеры.
«Мне нравится, когда мерч не создается из одного эскиза, просто нанесенного на разные поверхности. Это самый простой способ, и я им тоже пользовалась: покрывала изображениями птичек, среди которых вырвавшееся ругательство, всю футболку. Но потом стала искать альтернативу, к примеру, две птички, симметрично расположенные на груди. Или профиль птицы, занимающий больше половины поверхности изделия, с буквами вместо глаза. Я сделала из одной картины три варианта принта, временные татуировки. Комбинация сердечек и слов — тоже продолжение серии композиций „Нью-матюки“. Мне нравится придумывать идеи для принтов, хочу большую часть времени посвящать этой работе. Сейчас я пошла учиться на курсы по созданию мерча, чтобы сделать еще какие-нибудь прикольные штуки».
Ирина быстро загорается интересной идеей, особенно если она вдохновляет ее на креатив. В своем телеграм-канале художница попыталась составлять аутфиты с элементами одежды, украшенной ее принтами, в коллаборации со стилистом.
«А потом я придумала, что нужен бот, который будет подбирать под настроение человека капсулу с мерчем. Будет задавать наводящие вопросы с несколькими версиями ответа, и в зависимости от выбора человек попадет на тот или иной рисунок. Потом ему предложат вариант, как это будет выглядеть в комплекте, составленном стилистом, и дадут ссылку, где это можно купить. Логику бота я давно прописала, еще в августе, на это ушло несколько дней, осталось все собрать руками».
Да, кстати, а что там с фамилией? Когда-нибудь художница откроет ее тайну.
В материале использованы фото предоставленные Ириной Вингерманн
