Дом художницы Елены Сахаровой: семейные реликвии, галерея и старинная печка в мастерской

Владимирской художнице Елене Сахаровой в детстве, чтобы оказаться в деревенском доме бабушки и дедушки, достаточно было проехать несколько остановок на троллейбусе до улицы Пушкарской. Здесь, практически в центре города, за высотками Октябрьского проспекта, можно обнаружить вполне сельские виды, забрести в тихие уголки. Скромные деревянные домики старинной Пушкарской слободы, где еще при Иване Грозном стали селиться пушкари и их семьи, соседствуют с новоделом — помпезными особняками, изобилующими архитектурными излишествами. Бревенчатый дом, обшитый досками, выкрашенными зеленой краской, — таким его Елена помнит с малых лет.

В одноэтажном домике с садом, где цветочных клумб больше, чем грядок, она с живет уже тридцать лет — в этом году можно отмечать юбилей. Превращать бревенчатый пятистенок с дощатой террасой в собственную крепость художница начала постепенно и очень бережно. Никакого сайдинга поверх вековых бревен и никакой сдачи в утиль бабушкиной утвари. Зато комнаты с годами превращались в галерею работ самой Елены, ее друзей, а позднее и дочери Сони — студентки Суздальского филиала Санкт-Петербургского государственного института культуры, который по привычке называют бывшим художественно-реставрационным училищем.

Знакомо ли вам ощущение, которое возникает у ребенка, когда ему разрешают открыть старинный бабушкин сундук и покопаться в его содержимом? Это даже интереснее, чем разглядывать альбом с ретрофото. Такие эмоции, возможно, испытывает археолог, найдя артефакты, говорящие ему о забытых эпохах. Вот и семейные реликвии могут рассказать потрясающие истории.

Дом Елены Сахаровой — такой вот сундук с сокровищами, разглядывать которые можно очень долго. А еще это необыкновенное путешествие в мир горячей эмали, поскольку мастерская художницы здесь же. Но прежде чем вы попадете в таинственный подвал, где рождаются яркие, сияющие картины, волшебный сплав хрупкого стекла и прочного металла, стоит совершить прогулку по дому.

Бригада приступила к работе. Когда привезли стройматериалы, она поняла, что внутри всю пристройку отделают гипсокартоном. Согласиться с этим художница не могла. Попросила строителей как можно аккуратнее снимать доски, которыми была обшита терраса. «Заказчик всегда прав», — вздохнули рабочие. Но старые доски тщательно отшлифовали, обработали защитным составом.

Так фрагменты террасы, помнящей полувековую историю семьи, стали декором для интерьера комнат.

При капитальном ремонте любого помещения не все творческие замыслы возможно реализовать — есть заданные параметры, конструктивные особенности.

И все равно окно, выходящее в сад, полностью меняет настроение комнаты. Сидя за круглым столом, любуясь цветами, распивая чай из расписных дулевских чашек, ощущаешь себя персонажем со старой картины. Впрочем, весь антураж комнат в этом доме переносит тебя из реальности в мир цвета, света, стеклянного блеска эмали. Так что у вагонки нет шансов отвлечь на себя внимание. Сейчас ее просто не видно.

Об эмалях Елена может рассказывать долго. И это совсем не скучно. Особенно когда есть возможность узнать, как же получаются удивительные композиции из сплава растертого в пыль стекла с окислами металлов. Это основы эмалевых красок, которые затем слой за слоем наносятся на покрытую контрэмалью медную пластину. Чтобы получить даже небольшую картину или ювелирное украшение, пластину до 30 раз отправляют в печь. Нанеся новый элемент композиции, художник раз за разом обжигает работу при 850 градусах.

Но все главные чудеса происходят в подвале. Стены его — тот самый бутовый храмовый камень, только это не храм, а мастерская. И Елена в ней работник. Старинная печка осталась от первых владельцев дома. Не путайте с печью для обжига, этой когда-то отапливали комнаты. В «подпольной» мастерской художница режет листы меди на заготовки, делает металлические основы для украшений, измельчает в пыль стекло, обжигает в печи эмалевые картины и керамические изделия.

Нашей героине позволительно так шутить, она же сама ездит на пленэры и пишет этюды.

Любой творческий процесс имеет свои секреты. Но эмальер в своей работе похож на алхимика, верящего в чудеса. Дело в том, что растертое стекло почти бесцветное. Художник наносит рисунок, точно не зная, каким будет его колористическое решение после обжига.

Зато эмалевые краски не выцветают и не осыпаются, а металлическая основа не покоробится, не изменит форму. Создание изделий в технике горячей эмали считают элитарным искусством. Но, по словам Елены, это трудоемкий процесс, требующий терпения.

Художников-эмальеров в России да и во всем мире не так много. А женщин и того меньше. В профессиональном сообществе следят за достижениями коллег, организуют творческие лаборатории, конференции. Благодаря этому Елена Сахарова неоднократно выезжала в Венгрию, перенимала опыт зарубежных коллег, получала новые впечатления. И привозила виртуозные работы. Они сейчас преображают интерьер обновленной террасы, соседствуя с другими картинами художницы и ее керамическими фигурками.

В музее эмали в венгерском Кечкемете и сейчас хранятся эмалевые пейзажи русской художницы. Работы Елены находятся в Международном творческом центре «Эмалис» (Ярославль), Переславль-Залесском государственном музее-заповеднике, художественном музее Марий Эл, Museo dei cuchi (Италия), Музее прикладного искусства СПГХПА им. А. Л. Штиглица, Государственном музее-галерее Е. Евтушенко в Переделкино, галереях и частных коллекциях России, США, Германии, Голландии, Италии, Японии. Ее радостные, искрящиеся цветом, удивляющие богатством оттенков и филигранной тонкостью линий эмали можно увидеть в ВСМЗ и в Центре пропаганды изобразительного искусства во Владимире.

Не всегда сапожник без сапог. В домашней галерее Елены есть и ее портрет.

Из путешествий по стране и миру хозяйка дома привозит не только сюжеты картин и впечатления, но и множество всяких вещиц, которые получают новую жизнь в ее жилище. Или создают новый облик любимой мебели.

Старинный сундук тоже попутешествовал. Прабабушка Елены привезла его дочери в Вязники в наследство. А уже потом и сундук, и прабабушка поселились в доме на Пушкарской. Для Елены это не только напоминание об ушедших близких, но об исчезнувшей деревне Шаулино Вязниковского района, где жила семья бабушки.

В таких сундуках раньше хранились девичьи наряды: сарафаны и шали. Но Елена Алексеевна его по назначению не использует, хотя могла бы сложить туда свою коллекцию павловопосадских платков — пересыпать нафталином и спрятать до лучших времен. Вместо этого художница украшает цветастыми изделиями себя: накидывает на плечи и красиво сидит. Или выходит в сад, тогда розы с неустаревающего аксессуара модниц сливаются с живыми бутонами.

Когда же вся коллекция раскладывается на садовых скамейках для просушки, двор старого дома преображается. Елена не считает себя коллекционером, но знает названия всех мотивов, которые художники давали своим работам, историю и время их появления.

Ну вот мы добрались почти до дна шкатулки с сюрпризами, пусть и не обо всем удалось расспросить ее владелицу.

Вместо ответа на свой вопрос хозяйка дома открывает шкаф и начинает доставать предметы различных сервизов Дулевского фарфорового завода. Это не бабушкино наследство, а еще один объект коллекционирования.

Также, вероятно, рождаются и ее сюжеты — чудесным образом наша героиня умеет увидеть красоту в самых простых и обычных вещах. Весенние цветы, старый дом, деревенская улица, сельский пейзаж — внимательный взгляд Елены, ее мастерство и нестареющие эмали навсегда остановят мгновение. И, кстати, краски, которыми работает она, производят в Дулево. Художница предполагает, что знаменитый Фаберже создавал свои шедевры такими же.