Фото Paz Arando / Unsplash
Философия фермерства и интересные проекты, которые растут на владимирской земле
Фермеры и сельское хозяйство — обычно в эту сторону горожане почти и не смотрят. А зря! Во Владимирской области есть немало людей, которые «на земле» делают удивительные проекты. Мы познакомились с некоторыми из них благодаря фермеру Александру Малышенко, который к тому же возглавляет Владимирское региональное отделение Российского союза сельской молодежи и ведет еще несколько социально значимых проектов.
— Александр, почему вы стали фермером?
— История из детства. Мои бабушка и дедушка жили в Алматы, в Казахстане. Каждое лето мы с мамой и братом их навещали. У дедушки была дача, очень интересный сад, например, в нем росли знаменитые своими размерами яблоки сорта «апорт» (показывает руками насколько крупными были плоды на деревьях, получается почти волейбольный мяч). Когда мне было лет 7, по моей просьбе дед завел кроликов — я захотел научиться их разводить. А чтобы правильно ухаживать за животными, штудировал книги для средних специальных учебных заведений. Подошел к делу со всей серьезностью. Конечно, все это отложилось в памяти и свой след оставило. Будучи подростком, жил и учился в подмосковном Красногорске, мечтал о даче. Родители были заняты на госслужбе, не имели возможности заниматься приусадебным хозяйством. Поэтому мечты пришлось отложить. Окончил колледж, устроился работать программистом, по специальности. К 22 годам понял, что пора бы и жениться. А вместе с тем решать: где молодая семья поселится? Либо оставаться в Москве, либо быть поближе к природе. Как раз в тот момент узнал, что во Владимирской области продают землю на территориях, которые активно застраиваются. Мне эта мысль очень понравилась.
В 23 года я уже переехал в Судогодский район, в местечко близ деревни Климовская. Так в 2006 году без всякого опыта мы с семьей сами построили домик, для начала совсем небольшой. Плюс у нас было 3 га земли сельхозназначения. В 2011 году учредил межрегиональную общественную организацию — дендрологическую научно-исследовательскую опытную станцию «Полесье». Ее основная задача — акклиматизация перспективных и редких растений с последующим их введением в сельское и лесное хозяйство. По сути, это та же работа Мичурина. Этот гений накормил молодое советское государство. Его научная работа — выведение плодово-ягодных сортов. Моя же цель — лесообразующие виды, которые произрастают на всей территории Евразии, а также в Северной Америке на территории 5-й и 6-й климатических зон.
Не секрет, что погодные условия у нас сейчас меняются — глобальное потепление никто не отменял. И наша задача — использовать те растения, которые уже сейчас могут расти в новых условиях нашей полосы и которые в скором времени смогут у нас прижиться. Замысел глобальный, а потому соглашения о сотрудничестве подписываются на межгосударственном уровне, всего их на данный момент 23. Наши партнеры базируются в Казахстане, Белоруссии и на Украине. Это ботанические сады, лесные университеты, средние специальные учебные заведения по направлению «Лесное дело», профильные департаменты и администрации.
— Какие редкие растения могут жить и здравствовать на территории региона? Думаю, список внушительный, но перечислите, пожалуйста, ваших «любимчиков», то есть самые перспективные виды.
— Станции в этом году исполняется 10 лет. Те, кто только знакомится с нами и нашей деятельностью, обычно задают немного иной вопрос: «Александр, а есть у вас что-то съедобное?». Человек сначала о хлебе насущном думает, потом — об экономически выгодном, а уж потом о красивом. Поэтому в моем топ-5 будут разные виды. На первом месте североамериканский Quercus rubra, он же «дуб красный». В отличие от «дуба черешчатого», он устойчив к мучнистой росе. Растет быстро, хорошо плодоносит.
Второй вид — «орех Зибольда». У нас растет лещина, но это далеко не южный фундук — орешки маленькие, не всегда вызревают. Так что дальневосточный «родственник» может стать отличным дополнением. К тому же, он занесен в «Красную книгу Российской Федерации». Это дерево произрастает только на Курилах, в частности на острове Кунашир.
К слову, именно ореху я посвятил свою научную работу. Минимум раз в 4 года бываю на Кунашире, сотрудничаю с местными лесничествами и Курильским заповедником. Плюс по программе «Дальневосточный гектар» я получил землю именно на этом острове. Надеюсь в будущем открыть там отделение научно-исследовательской станции. Но это ближе к старости, когда здесь, во Владимирской области, вся система будет выстроена.
Третий вид — «орех маньчжурский». Он тоже отлично приживается во Владимирской области. Четвертый вид — «дуб монгольский», его еще также называют «дуб курчавенький». Это тоже дальневосточное дерево. Пятый вид — «бархат сахалинский» или «амурский», к слову, он в наших условиях отлично плодоносит. Например, перед главным корпусом ВлГУ растут 8 таких деревьев. А ведь это настоящая пробковая древесина! Интересны и плоды. Кисть, как у рябины. Сначала плоды зеленые, затем — чернеют. При этом каждый плод — как маленький апельсинчик. Не случайно: род цитрусовых ведь входит в семейство рутовые. И именно к этому семейству относится «бархат сахалинский». Я специально заострил внимание: в традиционной китайской медицине плоды этого растения используются в качестве лекарства от сахарного диабета. А на Дальнем Востоке пчелы собирают нектар именно с «бархата амурского», поэтому мед так ценится. Мы же можем закладывать целые плантации этой породы дерева и получать пользу! Ценная древесина, вкусный мед, возможно, фармакология.
Еще мы изучаем священное японское дерево гинкго билоба — именно его ростки смогли пробиться даже на выжженной радиацией земле Хиросимы и Нагасаки. У нас на опытной станции тоже есть его побег. Да, условия не совсем подходящие — ему привычны земли чуть южнее. Но все же гинкго билоба растет и у нас.
Если возьмем историю вятского Института органики и торфа, узнаем, что в советские годы ученые искали на территории Союза регионы с самыми бедными землями. И таки нашли. В том числе в Судогодском районе. Там, где сейчас располагается наша научно-исследовательская станция. Получается, что если даже на беднейших землях нам удается выращивать новые, интересные и перспективные виды, то вполне реально эту практику масштабировать. Причем с немалой для региона экономической выгодой!
— А что мешает?
— Есть ограничения в законодательстве. Так, мы взяли в аренду 5 га лесной территории и столкнулись с трудностями. В «Лесном кодексе» прописан запрет на восстановление лесов после вырубки какой-либо интродукцией. То есть посадить можно только то, что считается естественным для данной местности видом. А это не самый рациональный подход. У нас упор делают на сосны. Вспомним лесные пожары лета 2010-го. Те же сосны, увы, очень быстро воспламеняются и выгорают. При условии, что климат меняется, аналогичные ситуации могут повторяться. И рациональнее было бы высаживать деревья лиственные, которые и чувствовать себя в жару будут лучше, и во время пожаров не так быстро будут уничтожаться огнем.
Тот же «дуб красный» стал бы прекрасной альтернативой хвойным. Ценная порода дерева, неприхотливая. И к тому же вспомним, что герб нашего региона недаром увит дубовыми листьями. Нужно восстанавливать былую славу, но модернизируя подход. Увы, закон не разделяет такую позицию.
Задача научно-исследовательской станции — не биться с государством, конечно. Но служить примером. Да, мы можем успешно выращивать и другие породы деревьев, делая это с выгодой для экономики и экологии. Мы можем «вынуть» из «Красной книги» некоторые виды растений. Можем обогатить наши леса и городские зеленые зоны. Так, в некоторых точках Владимира посадки уже проводили. Например, у Соловьиного пруда. Мы можем выращивать культуры, которые будут еще и урожай давать, «что-то покушать», о чем регулярно спрашивают те, кто знакомится с «Полесьем». И я верю, что со временем наш опыт все же начнут масштабировать.
В переводе на сельское хозяйство ситуация похожая. Есть назначение земель, и от него зависит: что можно выращивать на данном участке, а что — нет. И действует точно такое же ограничение на новые виды. Скажем, черную смородину посадить можно, орех айлантолистный — нет. Соответственно, улучшить ситуацию могли бы поправки в законодательстве.
— Научно-исследовательская станция — не единственный ваш проект. Расскажите, пожалуйста, о другом, не менее интересном направлении?
— В 2015 году мы с супругой решили заняться разведением перепелок. Детки растут. А их у нас уже четверо. Старшему, Матвею, 20 лет, Вере — 14, Алине — 8, Глебу 2 годика. Нужно было и чем-то семью кормить, и зарабатывать. Сейчас у нашей семьи 26 га земли, которые мы постепенно осваиваем. Если мы посмотрим на европейских и американских фермеров, то там эта культура уже сложилась — знания передаются из поколения в поколение. У нас же это направление зародилось только в 90-е, а потому еще не похоже на западные аналоги. Нужно, чтобы сменилось 2-3 поколения. И да, сельский бизнес — самый тяжелый из всех представленных. Не нужно думать, что ты пришел, быстро вырастил урожай, продал его озолотился. Фермерство — нечто иное, где бизнес -только приставка. Это, в первую очередь, стиль жизни. Сегодня есть деньги, завтра — нет, либо ты взял кредит и должен его вернуть. Но ты верен своему делу, верен земле. Если любишь ее, она всегда поможет. Надо только относиться к ней по-хозяйски. Не выжимать все соки, а помнить, что земля — мать. Ты — и маркетолог, и аналитик, и экономист, и юрист. Если открыть магазин в городе все равно что окончить 1-й курс института, то руководить фермой — уже практически аспирантура.
Но вернемся к нашим перепелкам. Сначала их было 10, потом — 40... Мы познакомились с другими фермерами-птицеводами. В том числе КФХ Бирюковых, которое находится в Кусуново. Я решил попробовать заняться этим делом в более крупных масштабах. И к 2016 году наше стадо уже насчитывало 1500 перепелов. Мы смогли войти в торговую сеть «Квартал», вовсю реализуя продукцию через нее. И я понимал, что надо развиваться. Как раз тогда пришел знаменитый «Меркурий» — все надо было проводить по электронным базам. У нас и не было мыслей что-то фальсифицировать, вели дела честно. Но ветеринары сказали: «То здание фермы, в котором вы выращиваете перепелов, нужно подвергнуть глубокой модернизации. Аналогично стоит поступить и с бойней, которая у вас работает». Все хорошо, но надо дальше расти.
Дополнительные средства «на земле» взять достаточно тяжело. Но выход нашелся. Моя супруга Яна на тот момент еще не была зарегистрирована как предприниматель. Мы на нее оформили КФХ и подали документы на получение гранта по линии Минсельхоза «Начинающий фермер». Бизнес-план был развернутый, и комиссия его одобрила. Получается, с 2017-го до 2021-го у нас шла стройка. На некоторое время мы даже переселяли наше стадо на ферму к Бирюковым, за что им огромное спасибо — помогли! По плану мы должны были уложиться в 1,5 млн рублей, возвести все строения. Но на сегодняшний момент вложили уже 7,5 млн.
— Дело в росте цен?
— Не столько в росте цен. Берем даже без этого фактора. Я принял решение, что строить надо не на года, а десятки лет, а то и века. Например, на всей территории фермы — теплые немецкие полы. У нас используются полимерные промышленные покрытия — такое можно увидеть только на крупных предприятиях. Обычно все кладут плитку или ограничиваются окрашенным бетоном. Еще у нас есть система кондиционирования, котельная, «правильное» пометохранилище с бетонными полами, со всеми требованиями СанПиНа. Построили и склады для угля и дров. А если будем учитывать рост цен, то сумму в 7,5 млн можем смело увеличивать до 12,5-13 млн рублей. Думаю, это стоимость хорошей квартиры в Москве. Но я принял решение вкладываться в ферму. Если браться, то вести до конца. И снова я говорю, что стоит равняться на лучших, на самых успешных. Тот же Джон Кописки вложил в свое хозяйство свыше 1 млрд рублей! Зато создал самый крупный в регионе агротуристический комплекс.
— А как в вашем графике работы появилось Владимирское региональное отделение Российского союза сельской молодежи?
— Начнем с того, что в сфере сельского хозяйства это очень авторитетная организация. Ее заслуга — все те же гранты, которые получили и получают молодые фермеры на развитие своих хозяйств. Именно в стенах РССМ в 2009-м году родилась идея проекта «Начинающий фермер». В то время министр сельского хозяйства взял ее за основу программы, которая действует по сей день. Так что этой организации стоит отдать должное — она выступала инициатором.
В 2017 году руководитель РССМ Юлия Оглоблина обратилась с просьбой в региональный департамент сельского хозяйства. Ей нужны были эксперты по теме предоставления 1 га земель сельхозназначения для проживания семей. Я как раз проживаю на таком участке, мои соседи — тоже. И за 11 лет скопился большой опыт. Поэтому меня департамент и рекомендовал на роль сомодератора площадки РССМ. После чего мне и предложили возглавить отделение во Владимирской области. Тогда я отказался — два сельхозпроекта, большая семья, получение высшего образования... Все это требует немалых сил и времени. Но в то же время я готов был тогда стать правой рукой руководителя отделения.
Благо, опыт работы с молодежью у меня есть. И тут нужно опять ненадолго вернуться в прошлое и отклониться от темы. С 14 лет я был тесно связан с московской экстрим-тусовкой. Меня увлек сокс — это, если помните, такой маленький мячик, который нужно пинать. Тогда же я и познакомился с Ольгой Шелест, ведущей проекта «Новая атлетика» на MTV. Про меня сделали выпуск. Я считался одним из лучших соксеров страны. Такие компании, как Nescafe, Snickers, Mars, приглашали меня для организации молодежных мероприятий по всей стране. И как только в 2002-м году появилась возможность зарегистрировать организацию, я создал Национальную федерацию, по сути, на основе игры в сокс изобрели новый вид спорта.
То, что я хорошо разбираюсь в деятельности НКО, в том числе и по правовым вопросам, — бесценный опыт. Но применить его тогда, в 2017-м, я был не готов. К сожалению, за прошедшие годы так и не удалось найти талантливых студентов, которые хотели бы развиваться в сфере сельского хозяйства. И в 2020-м я снова обратился к Юлии Васильевне, согласился встать во главе регионального отделения РССМ. Только провел первые мероприятия — ударил ковид. А для учредительных мероприятий требуется очное собрание. Ограничения пока оттягивали этот момент. Надеюсь, в сентябре уладим формальности. Также надо познакомиться с активистами. А они сделали очень много хорошего. И нужно пользоваться наработками, усиливать их. Тем более, что и по линии президента РФ организация заслужила хорошую репутацию, пользуется определенным влиянием.
— Насколько я знаю, с интересными фермерскими проектами вы уже начали знакомиться. Расскажите, пожалуйста, о нескольких из них?
— Я уже второй год работаю в комиссии по предоставлению грантов в департаменте сельского хозяйства. Поэтому буду ориентироваться еще и на полученные за время работы данные. Самый свежий пример — личное подсобное хозяйство Арсения Титова. 16-летний парень смог по собственному бизнес-плану создать птицеферму. Он придерживается серьезного научного подхода, глаза горят, он увлечен тем, что делает. Поставил себе амбициозную цель: стать лучшим представителем сельхозиндустрии во Владимирской области. Департамент сельского хозяйства уже готов помочь. По целевому набору Арсения смогут отправить учиться в Тимирязевскую академию. Человек показал себя, надо дать ему дорогу!
Второе хозяйство, о котором непременно стоит сказать, принадлежит Юлии и Сергею Ждановым. Их клубничная плантация находится рядом с Владимиром, в районе Содышки. Это наглядный пример того, как семья ровно на одном гектаре земли смогла создать бизнес. А в этом году их сын, Алексей, тоже подал заявку и получил грант. Значит, Ждановы будут расширять плантацию. Это настолько интересно, что я вместе с супругой и детьми съездил к ним в гости, нам очень понравилось. Можно не просто пойти и купить клубнику, ты можешь сам ее собрать.
Третье хозяйство, которое весьма интересно, я еще лично, увы, не успел посетить. Но благодаря заявке на грант знаю, что в Гусь-Хрустальном районе еще с советских времен выращивали облепиху. К слову, о них я узнал давно, от департамента лесного хозяйства. Ведь облепиха — древесно-кустарниковая культура. Следовательно, это не совсем сельхозкультура. Эта ягода родом из Алтайского края. По сути, это интродуцент, то есть в хозяйстве будут заниматься примерно тем же, над чем работаем мы в «Полесье». Так вот, недавно у предприятия сменился собственник, и новая владелица решила также в промышленных масштабах выращивать кроме облепихи еще и клубнику.
Четвертая история — о предприятии «Алонка» Нугзара Гиоргадзе. Многие знают соки, которые производятся под этой маркой. Но мало кто в курсе, что на территориях рядом с Ново-Александровом высажены плодовые сады: груши, яблони, сливы, вишни. Они занимают порядка 90 га, и это одно из крупнейших предприятий в регионе. Пожалуй, с ним могут посоревноваться только плантации, которые создает Владимирский хлебокомбинат в Юрьев-Польском районе. И это прекрасно! В Европе и США уже десятки лет развивается агролесоводство. У нас в стране оно только зарождается.
Пятое хозяйство располагается не так далеко от нашего, возле поворота на Иванищи. Его создатель — Айтуган Такигалиев. В прошлом он выращивал птицу: перепелов, индейку, фазанов. А несколько лет назад взялся за разведение коров мясных пород, ангусов. И это не все! У него даже благородные олени присутствуют. Да и это не все богатства, оставлю в секрете, чтобы был стимул лично приехать и посмотреть.
— Насколько я знаю, основная проблема фермеров — сбыт. Какие выходы из сложной ситуации вы видите?
— Как раз этим вопросом я очень плотно занимаюсь как общественник, и по линии РССМ. Лоббирую то, чтобы малый бизнес развивал свою продукцию. Для торговых сетей важна в первую очередь пищевая безопасность — от «Меркурия» никуда не деться. Стандарты пришли к нам из большого бизнеса. Но я считаю, что это благо. Выполнив все эти нормативы, фермер выдохнет и будет работать долгие годы. У него все прозрачно, к нему может приехать представитель торговой сети, убедиться в качестве.
Не менее важно соблюдать график поставок и избегать провалов. Потому что по договорам есть жесткие санкции. Но фермер должен понимать законы рынка: чем больше продукции, тем она дешевле. Плюс мы знаем, что даже в круглогодичных предприятиях есть сезонность. Скажем, когда у нас активнее потребляется мясо? В период майских пикников и зимой, в новогодние праздники. А, скажем, в конце лета — начале осени происходит спад спроса. Но при этом птица-то растет, ее нужно забивать. И получается не просто ноль, а уход в минус. При всех взлетах и падениях цена продукции должна быть единой. Надо быть экономистом и все заранее просчитывать. Повторюсь: из всех форм бизнеса — фермерство самый тяжелый вид. Первые годы надо затянуть ремень, работать на минус. Не стоит ждать радужных перспектив в ближайшем будущем. Дай Бог, если удастся достичь маржинальности в 15-20%. Сколько ждать? В рамках направления, конечно, надо смотреть. Все очень индивидуально. Но терпение потребуется колоссальное.
Еще один пример из моей, птицеводческой сферы. Однажды нас с Айтуганом Такигалиевым отправили в качестве представителей Владимирской области на выставку в Зеленоград. Я — с перепелками, Айтуган — с индейками. Сначала посетители подходили ко мне, видели маленьких птичек и примерно представляли сценарии хранения, приготовления. А вот когда видели гигантских индеек, задавались вопросом: «А что ж с ними делать-то?». Надо порубить тушу. Надо как-то хранить. Молодежь так и не могла придумать сценарий использования. Потому что они привыкли к подходу торговых сетей: вся продукция уже подготовлена, поделена на порции, разложена. Поэтому на фермеров, занимающихся мясом и птицей, ложится и вопрос переработки продукции.
Я очень надеюсь, что возродится посреднический рынок, который похоронили торговые сети. Даже готов был бы снижать цены для гастро-лабораторий. Представьте фудтраки для быстрого питания, которые приобретали бы фермерскую продукцию регулярно и готовили из нее свои блюда. У нас, увы, коммуникации между фермерами и населением не так развиты, как в Европе. Сейчас время реформ. Те же фудтраки вполне вписываются в ковидные реалии. Нет столиков, скопления людей. Сделал заказ, получил его, отправился дальше. Мы не знаем, к чему придем, но это один из вариантов.
Другой сценарий — создание особой торговой сети, специально для реализации фермерских продуктов. Остальные конкуренты будут вынуждены потесниться, потеряв часть клиентов. Да, для этого требуются вливания, миллиарды рублей. Но удобнее станет и фермерам, и потребителям.
Еще одна надежда — государственно-частные партнерства. Сейчас мы сталкиваемся с такой историей: хозяйство держится, пока жив его владелец. Как только его нет, ферма загибается. Руководитель ведь получает от государства средства на развитие. И суть государственно-частного партнерства в том, что средства вкладываются в конкретную территорию, а человеческий фактор не первичен. Тогда фермер понимает, что если что-то пойдет не так, дело его продолжится, пусть и другой человек к нему приступит. Как видите, мы можем создать историю, которая ничем не уступит европейским или американским примерам. Надежда есть, есть пути развития.
