Легендарный гитарист Сергей Маврин устроит для владимирцев сюрпризы

25 сентября легендарный гитарист, композитор, поэт и радиоведущий Сергей Маврин даст во Владимире сольный концерт. Он представит программу под названием «Infinity».

Мы пообщались с известным гитаристом накануне его визита в наш город и расспросили о сольной карьере, формате концерта и о том, что ждать владимирцам, которые придут на его выступление.

— Если брать за начало отсчета альбом «Смутное время», ваша сольная карьера продолжается уже более 22 лет. Это весомый срок. Какую цель вы ставили для себя еще тогда? Что удалось претворить в жизнь? А к чему продолжаете стремиться?

— В тот год, когда мы занимались альбомом «Смутное время», я почувствовал, что у меня наконец-то начинает получаться сочинять музыку. До того момента с этим были некоторые проблемы: я не всегда самостоятельно мог довести песню до конца. А тут, внезапно отправившись в сольное плаванье, я оказался один на один с собой.

На самом деле мне всегда хотелось собрать группу, состав которой никогда бы не менялся. В которой все музыканты были бы равноценными участниками. Чтобы каждый был в центре внимания, а не только солист или, скажем, гитарист. В те годы я еще не понимал, насколько это сложно, практически невыполнимо.

Также очень хотелось придумать броское название. Но и с этим произошла оказия. Тогда показалось, что все более-менее удачные слова уже разобраны. Да и выпускающая компания настаивала, чтобы в названии группы фигурировало мое имя, так им было проще продавать материал. Они коммерсанты, а я творческий человек. И в этой ситуации каждый по-своему прав.

Что удалось в итоге сделать за это время? Группа существует по сей день. Песни пишутся. Умение их складывать не потеряно. Я уверен, что это такая штука, которая может как внезапно прийти, так и внезапно уйти. Пока все нормально (улыбается).

— Несмотря на колоссальные нагрузки, вы каждый день находите в себе силы и энергию на то, чтобы продолжать заниматься музыкой. Что поддерживает вас в этом?

— Интерес к своему делу, который я не потерял до сих пор. Мне очень нравится заниматься тем, чем я занимаюсь. Если бы это было не так, то, уже зная себя, могу с уверенностью утверждать, что я сменил бы род деятельности. Но интерес по-прежнему неподдельный. Такой же, как и много лет назад.

— Расскажите о своем опыте радиоведущего. Что дала лично вам программа «Железный занавес»?

— Очень многое. Я познакомился с современными на тот момент направлениями тяжелой музыки. То количество материала, которое я прослушивал практически ежедневно, я бы никогда в жизни не стал слушать, будучи просто гитаристом Сергеем Мавриным. Конечно, у меня были свои предпочтения, но музыку я слушал не так уж и часто. А тут за 8 лет — такой объем. И все было интересно, и все удивительно.

На первых порах это очень здорово меня подпитало. Я услышал, что гитары могут звучать не только в обычном строе, но и в пониженных. Звучание многих тяжелых групп, с которыми я познакомился, в значительной степени повлияло на формирование моего собственного саунда. Потому что мое развитие как радиоведущего совпало с активным развитием моего коллектива, с поиском своего стиля. И вдохновившись такими тяжелыми риффами, я перевел свою группу в пониженный строй, это дало возможность для реализации новых идей.

— В какой-то момент к вашим творческим ипостасям — гитарист, композитор, аранжировщик — добавилась еще одна. Вы стали сами писать тексты песен. Что сподвигло на это?

— В конце девяностых был записан альбом «Скиталец» с Маргаритой Пушкиной по привычной «арийской» схеме: я пишу музыку, Маргарита — стихи. Но когда сочинялся очередной альбом — «Неформат-1», — Маргарита оказалась занята с группой «Мастер». Она не отказывалась, но нужно было ждать. Ждать у меня времени не было, и я попробовал написать один текст сам. Так появилась песня «Ветер». Мне понравился сам процесс. И я написал песни «Стая» и «Эй, человек». С этих трех песен у меня начался самостоятельный процесс создания стихов для своей музыки. И я считаю, что это правильный вариант: рок-музыканты должны сами писать тексты своих песен.

Рита Пушкина — это исключение, и она одна, а нас много. Хотя с ней мы позже продолжили работать и записали, например, такой замечательный альбом, как «Химический сон». Кто будет писать текст к той или иной композиции, я решаю еще в самом начале пути. Тут нет правил. Иногда я изначально знаю, что должен написать текст сам. Внутренняя интуиция подсказывает. Иногда перехватываю инициативу у нашего основного автора — Анны Балашовой и пишу стихи сам. Как это было, например, с композицией «Корабль-призрак» с альбома «Неотвратимое». Я вдруг увидел в этой песне именно то, о чем в итоге сам и рассказал.

— За время существования вашей группы через нее прошло множество достойных вокалистов. Не чувствуете себя открывателем вокальных талантов?

— Я много раз об этом слышал. Но никакой специальной задачи себе не ставил. Повторюсь, многие годы я вынашивал идею создать группу на все времена. Чтобы никто не уходил, чтобы ни с кем не приходилось расставаться. Но, к сожалению, идея оказалась утопической. Вокалисты — они такие, вокалисты (смеется). Если и получилось, что я открыл новые имена, — это хорошо. Они все замечательные певцы. Это одно из основных условий: чтобы петь в нашей группе, надо обладать какой-нибудь изюминкой и неповторимостью.

— У вас вышло несколько чисто инструментальных произведений. Насколько отличается лично для вас работа над песнями и инструментальными композициями? Не было ли желания уйти в чисто инструментальную музыку?

— Признаюсь честно, оно было и есть до сих пор. Но коллеги меня не отпустят (улыбается). Сейчас я явно устал от песен. Я ощущаю, что собственно мною сказано уже все, а повторяться не хочется. Именно поэтому я несколько лет назад перестал сам браться за тексты и поручил это Анне Балашовой. Она, как мне кажется, более позитивный человек. У меня же почти всегда мрачные темы проскакивают. С инструментальной музыкой мне проще именно по этой причине: нет слов, нет ярко выраженных идей. Есть только эмоции. И сейчас я с большим удовольствием занимаюсь именно гитарной музыкой. В ближайших планах — выпуск альбома с группой и инструментального альбома.

— В мае 2008 года во Владимире состоялся ваш первый мастер-класс. Тогда вы признались, что немного нервничали. Но в итоге все прошло успешно, и вы остались довольны результатом. С тех пор такие встречи один на один с поклонниками стали неотъемлемой частью вашей творческой деятельности. Что они вам дают?

— Мне безумно интересно само действие. Это не совсем обычный концерт, хотя я и очень много всего исполняю. Это более камерная атмосфера и, опять же, моя любимая инструментальная музыка. Со времен первых таких встреч изменилось очень многое. Увеличилась программа, улучшилось качество «минусов», с которыми я выступаю. У меня появилось гораздо больше опыта в проведении таких творческих вечеров.

И я всячески пытаюсь избавиться от словосочетания «мастер-класс». В моем понимании «мастер-класс» — это учительство. Сидит на сцене гитарист, а вокруг него десяток-другой юных гитаристов, которые смотрят учителю в рот и пытаются за два с половиной часа научиться играть на гитаре. У меня совсем не так, я не учу играть на своих творческих встречах. Хотя, безусловно, можно подсмотреть какие-то фишки. Но у меня — это такой своеобразный инструментальный концерт с возможностью о чем-то поговорить. Вопросов у аудитории всегда более чем достаточно. И наши встречи идут по два, два с половиной часа, и я получаю от этого колоссальное удовольствие.

— Чем будете радовать владимирских поклонников на этот раз?

— Будут сюрпризы. Некоторые композиции, например, «Запрещенная реальность», вернулись в мою программу. В этом году одноименному альбому исполняется 15 лет. Это событие я хотел отметить в течение осени и с группой, и сольно. Но, в моих выступлениях очень много импровизации. Какой будет вопрос, каким будет рассказ? Каждый раз мы сами формируем настроение и программу вечера. У меня нет одинаковых выступлений. Все они разные.