Для улучшения работы сайта и его взаимодействия с пользователями мы используем файлы cookie и сервисы Яндекс.Метрика и LiveInternet. Продолжая работу с сайтом, вы даете разрешение на использование cookie-файлов и согласие на обработку данных сервисами Яндекс.Метрика и LiveInternet.
Вы всегда можете отключить файлы cookie в настройках браузера.
Прогулка в тапочках по местам самого эпатажного владимирского студента Венички Ерофеева
Писатель Венедикт Ерофеев является одной из незаслуженно забытых фигур владимирской культуры. В нашем регионе автор «пьяной» поэмы «Москва — Петушки» пробыл не то чтобы долго, зато запомнился местным жителям, особенно руководству местного литфака. Наполненная мифами разгульная учёба, работа грузчиком и в ЖКХ, основание кружка имени себя, встреча с будущей женой — всё это случилось с двадцатитрёхлетним Ерофеевым за полгода жизни во Владимире. Здесь же создавались первые наброски будущих произведений, в том числе «Записок психопата».
Вылетев из университета, писатель обосновался в одной из деревень на территории области, стал отцом, и эта параллель с реальной жизнью отражена в поэме на пути к недостижимым Петушкам. Упомянутый в произведении населённый пункт увековечил имя творца, открыв комнатку-музей на Кирова, 2а. При этом во Владимире о Ерофееве напоминает только памятная табличка на корпусе ВлГУ возле Золотых ворот. Относиться к эпатажному, своенравному, не всегда трезвому представителю русской литературы можно по-всякому, но без интереса следить за его похождениями невозможно. Доказываем это прогулкой с экскурсоводом Владимиром Новиковым по местам лихого студенчества Венички Ерофеева. Встречаемся у школы-интерната на Стрелецкой, надеваем уютные тапочки и потопали!
ВАЖНО!У нашего интернет-журнала появился свой телеграм-канал. Обязательно подписывайтесь на него и следите за новостями от «Ключ-Медиа» в популярном мессенджере.
Владимирская школа-интернат для слабовидящих находится по адресу ул. Стрелецкая, 42. В начале 20-го столетия здание на окраине города построил купец Лосев и, собственно, назначение его было равнозначно современному. За редким исключением. В 60-х годах прошлого века здесь располагалось общежитие недавно основанного педагогического института, куда заселился необычный постоялец:
«Буквально в белом плаще с кроваво-красным подбоем или чуть менее пафосно в общежитие зашёл молодой человек, сочетавший в образе своём поношенность и претензию на моду, — начинает рассказ автор проекта „Владимир по Владимиру и окрест“. — Заселился 23-летний Ерофеев, создав ореол таинственности. Он был старше обычных первокурсников, сдал все экзамены на отлично и сходу получил редкую стипендию Лебедева-Полянского, которая кому-либо назначвлась всего несколько раз за всё время существования учебного заведения».
Нюансов поступления будущего писателя на местный литфак коснёмся позже, а пока вернёмся к общежитию. Несколько стиляжный персонаж, поразивший обитателей здания, ради посещения пар свою комнату покидал нечасто. Венедикт Ерофеев предпочитал университету самообразование и кутежи, чем заворожил часть местных студентов, ставших его «свитой». Многие её участники останутся в жизни автора поэмы «Москва — Петушки» до самого финала. Кстати, посвящено самое громкое произведение Венички «любимому первенцу Вадиму Тихонову» из Владимира, говорит экскурсовод:
«Ерофеев был человеком обаятельным. Многие поначалу относились к нему с отторжением, мол, выпендривается, но постепенно, пообщавшись, становились его товарищами. Потом писатель рассказывал, что сложились две конфликтующие команды: идущие за другим человеком комсомольцы и его „попы“. И однажды они все вместе напились, передружились, поэтому Ерофеев считал себя человеком, предотвратившим кровопролитие. История красивая, но таких в его биографии достаточно много. Как писатель, Венедикт Васильевич любил разного рода мистификации».
Ерофеев часто встречал посетителей общежития в позе «умирающего Некрасова», драматично развалившись на подушках после ночного пьянства. В комнате было накурено, но общий «спартанский» её облик компенсировался обилием книг. Писатель покорял многих студентов своей эрудицией, насмотренностью и начитанностью, а конкретно девушек — образом тонко чувствующего маргинала.
«Кроме того, он был под два метра ростом, худощав и достаточно красив. Вокруг собралось общество из будущих учительниц, женщин, которых Ерофеев различал по цветам: красная, зелёная, оранжевая, чёрная. К последней, всегда носившей одежду чёрного цвета, мы ещё вернёмся: она станет его женой. Некоторые девушки „сохли“ по студенту безответно, выяснилось это уже впоследствии, а он в славе купался. При этом, по всей видимости, до интима отношения не доходили. То, что он назовёт в дневниках „грехопадением“, случилось после общежития», — рассказывает Владимир.
Тапочки Ерофеева — это притча во языцех. В них он ходил по городу, преодолевая путь от общежития до учебного корпуса у Золотых ворот. Истории о неожиданном атрибуте гардероба вспоминают друзья-знакомые писателя, причём не только по нашему городу Ерофеев гулял в этом образе. Возможно, так он намеренно эпатировал публику. Следуя по тому же пути, что писатель проходил в мягких тапочках, экскурсовод отмечает, что, несмотря на вызывающее поведение, студент не «с жиру бесился» из-за ощущения безнаказанности. Венедикт родился в 1938 году пятым ребёнком в небогатой семье, проживавшей в посёлке Мурманской области, и детство у него было тяжёлым. Эвакуацию из-за начала военных действий и голод сменило тюремное заключение отца. Мать, не выдержав, отказалась от детей. Так в 7 лет при живых родителях будущий писатель стал сиротой. Детство, как и другие этапы жизни Ерофеева, полны не всегда правдоподобных историй, однако все они сходятся на том, что чувствительного юношу происходящее сильно травмировало.
Ерофеев прекрасно учился, обладал феноменальной памятью и тянулся к знаниям: в дошкольном возрасте он уже познакомился с серьёзными произведениями Н. В. Гоголя, запомнил наизусть отрывной календарь со всеми датами, рецептами, полезными советами. Веничка единственный из класса закончил десятилетнюю школу с золотой медалью, получив возможность поступить в любой вуз страны без экзаменов. Первым учебным заведением будущий автор выбрал филологический факультет МГУ. Первый семестр был пройден на отлично, а затем, после поездки домой, учёба резко сломалась. Близкие и товарищи не могли понять, что случилось: Ерофеев перестал ходить на пары, проводил время в библиотеке и пьянствовал. Вторая сессия была закрыта «со скрипом», но за ней последовало отчисление в связи с плохой посещаемостью.
Ерофеев скитался по друзьям, не гнушался чёрной работы и спустя время поступил в педвуз города Орехово-Зуево. Там он тоже не задержался по тем же обстоятельствам, зато познакомился с «белокаменной женщиной» Юлией Руновой — парторгом, отличницей, мотоциклисткой, стреляющей из ружья. Такие комсомолки-спортсменки влюбляли в себя Ерофеева. И всё-таки за полуромантическими отношениями последовало отчисление за асоциальное поведение, на время разлучившее Венедикта и Юлию.
«Потом Ерофеев оказался в нашем городе и говорил всем, что тяготеет к городам с двойным названием: Орехово-Зуево, Владимир-на-Клязьме. Он подал документы на заочное отделение, за 10 дней сдал все экзамены и не воспользовался своим правом „золотой медали“. В биографии многие данные изменил: маму представил домохозяйкой, папу — разнорабочим, про учёбу в МГУ умолчал, а из вуза в Орехово-Зуево якобы был отчислен, потому что пришлось совмещать работу с занятиями», — переходит на веху ВлГУ экскурсовод.
Все четыре вступительных экзамена были сданы безукоризненно, хотя, как гласит история, после первого сочинения Ерофееву даже и не нужно было стараться. По форме и содержанию работа была идеальна — один из строжайших преподавателей литфака поставил «отлично». Абитуриент с выдуманной биографией заочно всех очаровал. «Прирождённого филолога» приёмная комиссия обеспечила стипендией, определила в общежитие и была очень рада ценному приобретению. Ерофеев оказался в общежитии, а дальше, как вы уже знаете, стал студентов «совращать» и спустя семестр был отчислен:
«Декан, который принимал решение о приёме, назвал это самой крупной педагогической ошибкой за всё время своей работы».
О студенте Ерофееве напоминает именная табличка на фасаде корпуса, установленная в 1995 году. Причём не вузом, а членами Партии любителей пива. Кстати, об этом. Нередко вместо занятий будущий писатель и его свита посещали находящийся по соседству сквер Гоголя, где предавались возлияниям:
«Раньше бюст Гоголя стоял перед корпусом университета, потом его перетащили сюда. Творчество этого автора Ерофеев буквально впитал с молоком матери и, если вспомнить „Записки сумасшедшего“, прослеживается прямая отсылка. Значительную часть времени студенты проводили в сквере. При этом Веничка не только этим занимался, например, написал две научные работы по Ибсену, но вузовская редколлегия их не приняла».
Сквер был местом, где развивались отношения с «чёрной» девушкой Валентиной Зимаковой, позже родившей Ерофееву сына Венедикта Венедиктовича. Чем однокурсница очаровала писателя? Сказать сложно. Однако, предполагает экскурсовод, будь на его месте другой мужчина, то жизнь владимирской женщины была бы счастливее:
«У всех женщин, которые были рядом с ним, биография достаточно тяжёлая. Произошло как: в январе 1962 года Ерофеева отчислили, начали чистить ряды его товарищей и подкапываться к Валентине. Ей пришлось писать объяснительную: „Попала под влияние, пожалуйста, не отчисляйте. Возлюбленный уйдёт в армию, мама не переживёт“ и далее в таком духе. Её оставили. Был даже момент, когда декан держала девушку у себя дома, чтобы оградить от тлетворного влияния Ерофеева. Тем не менее последний жил во Владимире, а потом вместе с женой и тёщей переехал в деревню Мышлино».
Валентина Зимакова и её сын Венедикт Венедиктович
«Что касается орехово-зуевской Юлии, с которой Венедикт ближе к концу практически поженился, но всё расстроилось. Как-то в Новый год Ерофеев приехал к Руновой с женой. Сложно сказать, чего он добивался, но на уровне баек и сплетен существует такая версия: во время застолья Юлия наставила на него ружьё, выстрелила холостыми. Видимо, хотела поставить точку. В клубах дыма Венедикт Васильевич оказался на полу, товарищи отбирали у Руновой ружьё, а Зимакова рядом сидела и рыдала. Такая чудесная история».
Юлия Рунова
Из-за ссоры взаимоотношения с Руновой на долгое время расстроились. Супруги уехали жить в деревню. Ерофеев устроился работать кабелеукладчиком, часто перемещался по стране и со временем семья развалилась. А окончившая владимирский литфак Зимакова, кстати, действительно стала учителем и работала по профессии.
Ещё одна ключевая точка нашего города — Успенский собор. Сюда Ерофеев, будучи студентом, подбивал товарищей ходить на службы. Очередной пример его бунтарского поведения. При этом Венедикт Васильевич был человеком отчасти верующим и под конец жизни, во время болезни, пришедшим к католичеству. Прощались с писателем и владимирцы. Имевшая дурную славу университетская «свита» долгие годы сопровождала его:
«Обычным делом было взять у кого-то книгу и продать, выпить духи, вломиться на чужую дачу и съесть собачий корм. Такого плана приключения. Владимир не отпускал Ерофеева. На страницах поэмы он ехал-ехал-ехал в Петушки, но так и не доехал до этого рая. В жизни получилось схожим образом. Вроде бы только всё начинало складываться, ан нет. И наш город стал станцией, без которой это путешествие было бы другим».
ДЕТАЛЬ:в жизни автора поэмы «Москва — Петушки» было немало занятных событий, и если вы заинтересовались биографией одного из самых необычных русских прозаиков прошлого века, экскурсовод советует ознакомиться с книгой Олега Лекманова, Михаила Свердлова, Ильи Симановского «Венедикт Ерофеев: посторонний». Лень читать? Приходите к Владимиру Новикову на экскурсию. За кадром осталось немало историй, достойных внимания.
