Рэпер Картмэн: "Игра продолжается, дамы и господа"
Антон Cartman Жиган - фигура знаковая во владимирском хип-хопе. Правда, во Владимире его не часто встретишь, да и выступает он уже время от времени. Мы вспоминали былое и пытались ответить на вопрос: почему хип-хоп в России есть, а рэперов во Владимире больше нет.
Рэпером я стал во Владимире, но родился не здесь. Отец - военный со всеми вытекающими, а я - ребенок Советского Союза, покатались с семьей во всей стране. В 2005 году переехали из Подмосковья во Владимире и я познакомился с местными рэперами.
В арке на углу Гагарина и Большой Московской собиралась самая большая тусовка. Приходили парни с магнитофонами, слушали музыку, обменивались мыслями по творчеству. В общем, действовало полноценное сообщество, которое потом переместилось на площадку за ЦУМ “Валентина”. И, конечно, все встречались в ночных клубах.
“Владимирские кварталы” или “V-Bloks” назывался наш коллектив. В составе LM, он же Макс Леднев, Катя Нова, Кен - студент из Кении и Джей из Нигерии. Три года мы поработали в таком составе и разбежались. Парни уехали обратно в Африку, а вот Катя Нова сейчас Москве довольно известная вокалистка. Помню её еще 15-летней девочкой, пришла к нам и очень хотела петь.
Денег в хип-хопе не было ни тогда, ни сейчас. Представления не имею, как заработать на “старой школе”. В 2000-х мне молодому и амбициозному исполнителю хотелось славы и денег. Ездили по клубам, собирали народ, проводили вечеринки. Но все это едва окупалось. Я получил от хип-хопа совсем другое - развитие. Хип-хоп позволяет мыслить шире.
Не могу смотреть “версусы”. Не моё все это. Я понимаю, что это пришло из Америки, что это шоу. Базара ноль. Просто не интересно. Прежде фристайл мы читали вообще-то под музыку, и на такие баттлы случайный человек не попадал. Странно, сейчас все любят хип-хоп, но рэперов нет. Хотя столько возможностей. Можешь общаться, записывать, публиковать треки не выходя из дома. Раньше записывались в шкафу. Да-да, шкаф-рекордс. Там хоть какая-то звукоизоляция, завешивали полотенцами и начитывали текст. Вот настолько хотелось творчества. Сейчас вообще не понимаю, что относят к рэпу. То что делает Фэйс - это ужас какой-то.
Для моего рэпа нет запретных тем. Рэп - это жизнь. В текст попадает все, что происходит вокруг, что волнует меня. Я считаю культовыми исполнителями Доктора Дре и Эминема, но на моё творчество влияет, например, бунтарство Есенина и Высоцкого. После прочтения романа “Муравьи” Бернарда Вебера стал смотреть на людей сквозь эту “муравьиную” призму.
Каково быть рэпером в 35 лет? Ты становишься мудрым и ответственным. Конечно, в приоритете у меня уже семья, а не музыка. Но я коплю материал, записываю треки, выступаю. Из недавнего мне понравился эксперимент с владимирской группой “4 Индианы Джонс”. Кайфово поработать с живым инструментальным звучанием.
В моём треке “Игрок” есть строчка: “Жизнь все расставит на свои места. Игра продолжается, дамы и господа”. Надо играть и делать то, что любишь.
Рэпером я стал во Владимире, но родился не здесь. Отец - военный со всеми вытекающими, а я - ребенок Советского Союза, покатались с семьей во всей стране. В 2005 году переехали из Подмосковья во Владимире и я познакомился с местными рэперами.
В арке на углу Гагарина и Большой Московской собиралась самая большая тусовка. Приходили парни с магнитофонами, слушали музыку, обменивались мыслями по творчеству. В общем, действовало полноценное сообщество, которое потом переместилось на площадку за ЦУМ “Валентина”. И, конечно, все встречались в ночных клубах.
“Владимирские кварталы” или “V-Bloks” назывался наш коллектив. В составе LM, он же Макс Леднев, Катя Нова, Кен - студент из Кении и Джей из Нигерии. Три года мы поработали в таком составе и разбежались. Парни уехали обратно в Африку, а вот Катя Нова сейчас Москве довольно известная вокалистка. Помню её еще 15-летней девочкой, пришла к нам и очень хотела петь.
Денег в хип-хопе не было ни тогда, ни сейчас. Представления не имею, как заработать на “старой школе”. В 2000-х мне молодому и амбициозному исполнителю хотелось славы и денег. Ездили по клубам, собирали народ, проводили вечеринки. Но все это едва окупалось. Я получил от хип-хопа совсем другое - развитие. Хип-хоп позволяет мыслить шире.
Не могу смотреть “версусы”. Не моё все это. Я понимаю, что это пришло из Америки, что это шоу. Базара ноль. Просто не интересно. Прежде фристайл мы читали вообще-то под музыку, и на такие баттлы случайный человек не попадал. Странно, сейчас все любят хип-хоп, но рэперов нет. Хотя столько возможностей. Можешь общаться, записывать, публиковать треки не выходя из дома. Раньше записывались в шкафу. Да-да, шкаф-рекордс. Там хоть какая-то звукоизоляция, завешивали полотенцами и начитывали текст. Вот настолько хотелось творчества. Сейчас вообще не понимаю, что относят к рэпу. То что делает Фэйс - это ужас какой-то.
Для моего рэпа нет запретных тем. Рэп - это жизнь. В текст попадает все, что происходит вокруг, что волнует меня. Я считаю культовыми исполнителями Доктора Дре и Эминема, но на моё творчество влияет, например, бунтарство Есенина и Высоцкого. После прочтения романа “Муравьи” Бернарда Вебера стал смотреть на людей сквозь эту “муравьиную” призму.
Каково быть рэпером в 35 лет? Ты становишься мудрым и ответственным. Конечно, в приоритете у меня уже семья, а не музыка. Но я коплю материал, записываю треки, выступаю. Из недавнего мне понравился эксперимент с владимирской группой “4 Индианы Джонс”. Кайфово поработать с живым инструментальным звучанием.
В моём треке “Игрок” есть строчка: “Жизнь все расставит на свои места. Игра продолжается, дамы и господа”. Надо играть и делать то, что любишь.
