Владимирские «Сказки из чемодана» побывали на гастролях в Германии
Что русскому — сказочно, то немцу... тоже хорошо. Ирина Пономарева и ее проект «Сказки из чемодана» недавно вернулись из Германии. Это были первые зарубежные гастроли. Конечно, мы захотели разузнать подробности.
— Ира, как «Сказки из чемодана» попали в Германию?
— Мой муж учит немецкий язык и летом несколько недель провел в Баварии на стажировке. Там он познакомился с Петером Штегером, сотрудником администрации, ответственным за партнерские связи Эрлангена (это город-побратим Владимира — прим. ред.). Супруг решил рассказать Петеру о моем проекте. Они даже нашли поблизости вай-фай и посмотрели вместе мой «Инстаграм». Насколько я понимаю, в этом году в Эрлангене проходили русско-немецкие недели. Представляешь, у них есть не только клуб любителей русского языка, но еще и клуб любителей Владимира! И организаторы захотели привлечь новую для себя аудиторию — семьи с маленькими детьми. Специальных мероприятий для них, кажется, давно не устраивали. И Петер предложил мне эксперимент: приехать в Эрланген и показать «Сказки из чемодана». Я согласилась. Почему это был эксперимент? Мы не знали, кто придет на показы и заинтересуют ли они людей. Но мы решили попробовать. И в конце, когда все сказки уже показали, Петер сказал: «Все прошло гораздо лучше, чем я даже мог предположить».
— Где вас ждали?
— Нас ждали минимум 4 показа, но в итоге за 5 дней мы 6 раз рассказывали сказки. Два из них — в Volkshochschule (фольксхохшуле) — это колледж, где люди обучаются профессиям, учат иностранные языки. Также нас ждали в сообществе «Мосты». Оно организовано русскоговорящими родителями, чьи дети стали билингвами. В школе и детском садике они говорят по-немецки, поэтому русский язык постепенно забывают. Сказки должны были помочь им вспомнить родную речь. Здесь мы тоже устроили два показа.
Но началось все не с этого. Когда мы только прилетели, оказалось, что Петер договорился о еще одном, «пробном», показе в больнице. Не репетиции, а полноценной «проверке боем». Нашими зрителями должны были стать дети, которые из-за долгих курсов лечения проводят в палатах по несколько недель и даже месяцев. Для них показ сказки — очень важное событие. Об этом говорили и медсестра, и врач, которые нас встречали. Прийти смогли двое ребят. Заранее предсказать количество зрителей было невозможно. И мы с Петером отрабатывали технику перевода сказки с русского на немецкий язык. Да-да, моим переводчиком был именно он. Мы быстро сработались. Знаешь, у моих кукол-пуночек появилось столько новых движений! Пока я ждала перевода фразы, нужно было что-то в тон тексту изображать, не повторяясь с тем, что было до этого. И это было так классно! Появилось новое ощущение от собственной сказки. Пуночки и в русской версии теперь стали более подвижными.
Ну а на следующий день мы отправились в фольксхохшуле. На утренний показ пришли 10 взрослых, трое детей. Мы показывали тоже «Пропавшую песенку». Но вот на втором показе у нас уже был аншлаг.
— Как воспринимали «Сказки из чемодана» немцы?
— После первого показа в фольксхохшуле ко мне подошла дама, которая и сама работает с детьми. Она была поражена, ей очень понравилось. Новая знакомая расспрашивала о нюансах работы. И порадовало то, что она уловила все те смыслы, которые я закладывала. Честно, детально разговор я не перескажу, но запомнилась ее фраза: «Я вижу, это ваша страсть». Для меня было очень важно, что в Германии сказки воспринимаются точно так же, как и в России.
— То есть языкового барьера на самом деле нет...
— Вообще нет в творчестве языковых барьеров. Если общаешься с людьми посредством образов, язык не имеет первостепенного значения. Ты ловишь настроение, мимику, жесты, слышишь музыку. Сейчас я переосмысляю свою работу и понимаю, что на самом деле мои сказки дают людям импульс: «Твори, дерзай, ты сможешь». И та моя собеседница сказала фразу, которую мне и в России говорят очень часто: «Вы меня так вдохновили». Это значит, что в человеке дремлет творческое начало, а сказка будит его и доказывает, что на самом деле реализация потенциала вполне возможна.
— А как проходили остальные показы?
— Уж не знаю, что сработало: сарафанное радио, может, или время было удобнее. Но на второй показ в фольксхохшуле пришли около 50 человек. Зал был полон! Отмечу, что наши сказки анонсировали еще и в местной прессе. Например, вышла заметка в газете, на сайтах были публикации.
— В Германии тоже есть сарафанное радио?
— А как же! Я постила у себя в «Инстаграме» сторис о том, как готовлюсь к выступлениям в Германии. И люди из России мне писали, спрашивали подробности. А потом звонили своим немецким знакомым и сообщали им о моих показах. На самом деле за долгие годы партнерских отношений Владимира и Эрлангена образовались действительно прочные связи. Люди общаются, дружат. И была обратная ситуация, когда немцы спрашивали меня о моих владимирских выступлениях. Ведь у них тоже есть друзья в нашем городе, и нужно им обязательно рассказать о показах.
Это настолько здорово! Люди живут в разных странах, дружат, общаются. И пусть ментальность немного отличается, уклад жизни другой. А есть вещи, которые нравятся и тем, и другим! Для них это дополнительный повод пообщаться. Я почувствовала тепло, которое связывает этих людей. Когда я только планировала поездку, даже не предполагала, что подобное будет.
Ну а затем были показы в «Мостах». Тоже многолюдные. И тоже успешные — люди еще и сожалели, что не позвали с собой знакомых или не пригласили нас заранее в Нюрнберг. Еще мы успели сделать показ в день возвращения в Россию. Мы навестили учеников одной из эрлангенских школ, выступали сразу для двух классов. Впервые, наверно, я работала для такого большого собрания детей.
— Ты показывала только «Пропавшую песенку»?
— Нет, еще я выбрала для поездки «Серебряное копытце». Логика простая — хотелось показать именно русские сказки. Знаешь, специально для показов в Германии я сделала новых кукол. «Серебряное копытце» — первая сказка в моем репертуаре. И куклы для нее выполнены в духе вальдорфской школы. А новые — это скорее традиционные русские «столбушки». То есть фигурки, созданные без единого шва, с обережным крестом у каждого под рубахой. Они такие русские-русские. И знаешь, они настолько вписались в декорации, как будто в них родились.
— А как еще готовилась к поездке?
— Вообще, самым важным было перед перелетом в Германию максимально облегчить декорации. Часть пришлось трансформировать. Зато теперь они стали еще удобнее. Конечно, отвезти все не получилось. Например, оставила дома огромную ярангу, которую беру с собой обычно для показов «Пропавшей песенки».
Но зато появился уже третий вариант начала этой сказки. Я ведь в начале рассказываю историю о своем волшебном чемодане. Как он путешествовал вместе с моей бабушкой, как перешел ко мне по наследству... И теперь вся эта история воплощается благодаря театру теней.
— Любопытно: а немецкие зрители все же отличаются от владимирских?
— Заметила, что в Германии мне нужно было приложить меньше усилий, чтобы вызвать у людей эмоции. Я много работала с московской публикой, владимирской. И удивилась в Эрлангене более быстрой и мощной обратной связи. Там люди проще и охотнее выражают эмоции. Если смешно, они смеются. Владимирская публика прекрасна, люди добры, внимательны, они очень чуткие, но более сдержанные поначалу. Зато после показа могут написать личное сообщение, невероятно трогательное и душевное.
— Оставалось ли у тебя в Германии свободное время для досуга? Как его проводила?
— Петер организовал для нас поездку в деревню под Эрлангеном. В ней расположен семейный театр, его название можно перевести как «Кукушкин дом». Он существует уже 30 лет и очень популярен. В дни спектаклей в деревне трудно найти место для парковки. Зал полон.
Постановки устраивают отец и двое сыновей. Действо происходит в прекрасном здании, которое 300 лет назад было амбаром, очень атмосферное сооружение! А какие замечательные люди. Мы познакомились с создателем театра, душевно пообщались. И сделали замечательное фото с двумя чемоданами: моим сказочным и их театральным.
А затем посмотрели взрослый спектакль по мотивам «Бременских музыкантов». Удивительное сочетание кукольного театра, актерского, и еще и элементы мюзикла. Это было прекрасно! Я смотрела спектакль, естественно, все реплики на немецком. Язык этот я не знаю, но полностью улавливала смысл того, что происходило на сцене. Когда в начале один из героев запел, я поняла: он поет о мечте. После спектакля уточнила у Петера. Да, я была права и просто на уровне подсознания «перевела» текст абсолютно верно. Вот она — волшебная сила искусства!
