Интровертная каллиграфия на старых плащах от художника, пачкающего чужую одежду

28 августа 2020, 16:29

Влад Ковязин начал рассказ о себе фразой: «Я никогда не рисовал и сейчас не рисую». Сильное заявление, особенно если исходит оно от человека, наносящего на всевозможные поверхности сотни линий и контекстуальную каллиграфию под псевдонимом atmo. party. При этом Влад себя художником не считает, деятельность пока не монетизирует — творит для друзей. Рисует текстом на вещах. На машинах, деревьях, строительных материалах и одежде. Четыре работы ушли в гардероб винтажного стилиста Софи Кожевниковой, например, понравившийся instagram-публике плащ. Большая картина расположилась на «РестоДворе» возле чайной лавки, тут же сам Влад в авторской футболке. Остальные работы путешествуют по городу, но из толпы их вычислить несложно.

Чувство меры и композиции у Влада формировалось с детства, первым опытом в искусстве стали гитарные классы. Но с переездом в центральную Россию с Урала музыка как-то закончилась. Во Владимире мальчик пережил старшую школу и наобум выбрал специальность менеджера в ВлГУ. Даже «для общего развития» местное образование, на его взгляд, не дотягивало, поэтому на втором курсе Влад решил бросить университет и увлечься делами поважнее:

«Тогда мы с другом занимались видеобизнесом, организовав маленькую студию. Работали в том числе и над коммерческими проектами. Я отвечал за съемку, цветокоррекцию и занимался менеджментом. Из универа уходил с четкой уверенностью, что буду продолжать это дело. И тут мы с другом поругались. Я перестал брать камеру в руки, творчество закончилось».

Влад Ковязин верит во «вторую жизнь» вещей и исходящую от них энергию. Поэтому нестандартной каллиграфией и емкими фразами меняет бытие владимирцев. Хотя сам не всегда помнит, как именно

Жизнь Влада перевернулась, он резко сменил род деятельности — стал чайным мастером. Общался с людьми, устраивал церемонии и наслаждался буднями интроверта. Денег за работу не получал, но при этом не бедствовал. Такая у Влада суперспособность, дающая возможность уходить в творчество без страха. Прошло три года, снова назрели перемены:

«Я ушел, стал искать работу. Тогда же решил рисовать, хотя не умел. Начал с акварели, потом заинтересовался микро- и макрорисунками, очень мелкими. Появились линии, я погружался в них очень долго. Учился управлять объемами самостоятельно, намеренно не шел к учителям — это более интересный путь. Какое-то время занимался минималистичным дизайном, а потом решил порисовать на одежде и делаю это уже три года».

К прямому отражению реальности в живописи Влад равнодушен — старается уцепиться за эмоцию. Первое время он брал в руки импровизированный холст, которым становилась любая материя, и просто вел линии. Не останавливался, пока не чувствовал, что композиция найдена и разработана. Или находил на большом полотне маленький кусочек, который удался, после чего распространял его на все полотно.

Влад человек опыта. С детства он не тратил времени на черновики, пунктиры и карандаши с ластиком. Так и в творчестве: работает на импульсе, не намечая эскизов. Не стесняется накладывать толстый слой краски, корректируя неудавшиеся части.

«Я не представляю, что хочу нарисовать. Полотно само рисуется, я в этом деле только рука. Чувство композиции помогает отличить хорошее от кривого, а если что-то не получается, то возмущение ни к чему. Принимаю вещи такими, какими они являются. От не понравившейся работы отказываюсь, как от невкусной еды — зачем себя заставлять?».

Погружаясь в рисование, Влад тратил на это много времени, но без фанатизма. В свободный момент, когда появлялось желание на пару-тройку часов погрузиться в медитацию искусства. Так, одна «картина» в неделю на выходе есть. Принтами и работой «под заказ», с подходов Влада, заниматься не приходится, каждая вещь исключительно авторская. Художник берется за коммерческое дело, только если просят: «Хочу вещь с твоей росписью, и не важно, какой она будет». Автор экспериментирует с материалами и формами — угодить заказчикам в таком случае непросто.

«Четкой структуры у рисунков нет, и куда это все приведет, я пока не знаю. Делаю редко, кратко и на импульсе. Работая над вещью, я хочу, чтобы человек носил ее с удовольствием. Верю в энергию. Мантры во время процесса не читаю, но закладываю в дело идею».

Последние два года Влад провел на заводе, только недавно освободился от строгого графика 6/1. Очевидно, после смены за слесарным станком творчество не фонтанировало. Работы появлялись реже, чем обычно. Зато со временем они стали трансформироваться — линии превратились в «грязные» и почти не читаемые буквы. Влад стал наносить на одежду смыслы, ловко превращая их в рисунок. Нет, это не читаемая каллиграфия. Сам автор в процессе забывает, какая фраза зашифрована в узорах, и это самое интересное.

«В 80% случаев тексты невозможно разобрать. Пишу спонтанно, но ничего плохого на вещах не оставляю. Это чисто интровертная движуха. Например, на куртке написано что-то вроде „Ты слишком близко“, и разобрать по буквам получится, если человек действительно стоит в упор. На плаще элементарная фраза „Это неправильно“, футболка „Не стоит оно того“, „Это же аморально, так что (плевать)“. Большая часть надписей сложена дисгармонично, поэтому их даже с точки зрения русского языка понять сложно. Выразить слово в рисунке значит вкинуть какой-то импульс с каждой буквой».

Зачем текст нужен, если прочесть его невозможно? На этот счет у Влада своя философия вещей. Художник не любит идеально чистой и новой одежды, потому что та сковывает владельцев. Нельзя встать в лужу, нельзя сделать широкий шаг, нельзя сесть на асфальт. Более того, бренды масс-маркета добавляют дополнительных ограничений: все по шаблону, все в единой системе. Поэтому Влад намеренно пачкает вещи, лишая их первозданного вида.

«Если я посадил на одежду пятно, то просто добавлю немного текста, и она снова станет прикольной. Много вещей так привел в порядок. Находил старые плащи с повреждениями, вне современного стиля, и давал им новую жизнь. Например, плащ Софи. Не буду говорить, сколько он стоит и что на нем написано. Но! Я спросил: „Ты любишь людей?“. Она ответила утвердительно, потому против хода ее мыслей я не пошел. Там сказано что-то про взаимодействие, в том числе и ее сферу».

Владу есть что сказать, но «распространять» и популяризировать личные идеи художник не хочет. Считает, что поп-культура все опошляет. Поэтому к работе на коммерцию подходит осторожно, однако запрос есть, и владимирцы хотят видеть творения Влада на себе. Когда-нибудь несостоявшийся менеджер сможет поставить хобби на поток, только вот продаваться и подстраиваться не планирует.

«Хотелось бы сделать человеку с любой точки Земли вещь, в которой он, возможно, ничего не будет понимать. Но будет очень рад. Или придаст ей свой смысл. Допустим, расписанный маркером плащ становится агрессивным, являет собой протест. Хотя у носителя может быть совершенно другое отношение к этой вещи. Одежду выбирают по бренду, цвету, смыслам, материалам... Мне хочется верить, что облик вещей — это своеобразный импульс».

Вернемся к факту: Влад никогда не использует черновики. Он исследует в процессе, достигая нужного результата. Творчество — это одно большое исследование, которым художник увлечен. Поэтому работы Влада видоизменяются, очерчиваются иначе и обретают новые смыслы. Прямо как шестидесятилетний плащ. Или как «рабочая» футболка, на которой автор постоянно рисует что-то новое, даже ручкой, прямо по себе.