Что ощущает художник, попадая в творческий поток? Какие чувства переживает мастер, когда творит нечто действительно уникальное? Об этом задумываются не только представители арт-комьюнити, но и мы все, те, кого называют потребителями искусства.
О природе творчества, о том, как материал превращается в инструмент, о наставлениях ученикам и о привязанности к созданным работам журналист «Ключ-Медиа» беседует со скульптором, доцентом кафедры дизайна, изобразительного искусства и реставрации (ДИР) института искусств и художественного образования ВлГУ Петром Мавшовым.
Недавно владимирский художник получил полное право добавить к своим регалиям и дипломам выставок звание первого, с большой вероятностью, российского скульптора, создавшего галерею портретов из переработанного неликвидного пластика. В нашей области он точно единственный. Хотя именно на владимирском предприятии «Спецтранс» наладили переработку неликвидного низкосортного пластика: мягкой упаковки, пластиковых пакетов. Там же освоили выпуск долговечной полимерпесчаной тротуарной плитки и бордюров.
«Меня больше всего увлекло то, что материал для скульптур сделан из полиэтиленовых пакетов. Из выброшенных пакетиков, летающих по городу. Это самый низкокачественный пластик, его никто не хочет брать на переработку. А наш Антон Сивков, директор „Спецтранса“, нашел сырью применение, довел эту историю до производства. Он искренне болеет за чистоту окружающей среды, переживает за экологию», — начинает рассказ о рождении новой коллекции Пётр.
Обычно скульптор Мавшов предпочитает работать с бронзой. Его изящные, словно уносящиеся ввысь фигурки украсили не один интерьер и не только в России.
«Да, моя основная задача — работа с бронзой. Я нашел себя в этом материале, который называю своим инструментом».
Но к странной субстанции — полимерпесчаной смеси от «Спецтранса» — Пётр приглядывался и раньше, во время работы над оформлением спектакля-мистерии Александра Аладышева «Чернобыль. Путешествие с ангелом» для «ТТ Завод».
Мрачноватые портреты, которые наполняли пространство площадки, где происходило действие спектакля, стоят сейчас в мастерской скульптора. Но прежде чем замысел материализовался, кстати, с помощью 3D-принтера, Пётр и Александр проработали несколько версий.
«Задумывалось сделать белый холл с ярким светом и множеством белых портретов. Мы со студентами могли составить их из папье-маше. Это были бы ярко подсвеченные работы, почти невидимые, как привидения. Белое на белом, его много — такого я не видел. Потом задумались об изготовлении фигур из переработанного пластика. Как будто они расплавленные куски графита. Такая параллель с Чернобылем родилась у Саши», — вспоминает Пётр.
ВАЖНО!У нашего интернет-журнала появился свой телеграм-канал. Обязательно подписывайтесь на него и следите за новостями от «Ключ-Медиа» в популярном мессенджере.
Мысли материализуются. В случае со скульптором Мавшовым его размышления о возможности нового опыта воплотились в совершенно конкретный образ — Анастасии Вавиловой, создательницы центра современной культуры «Флигель». Новая мультикультурная институция с первых дней работы установила партнерские отношения с ООО «Спецтранс» и... ящики для раздельного сбора мусора.
Идею создания арт-объектов из переработанного пластика Анастасия вынашивала давно. Петру она предложила сделать что-нибудь «простое и быстрое».
«Спасибо Насте Вавиловой. Она как взрыв. Когда тебя провоцируют на создание чего-то неиспробованного, мозг начинает думать в контексте поставленной задачи и что-то генерировать. И если есть задача „не прикладывая глобальных усилий, быстро выдать продукт“, то появляется решение. К тому же в том внутреннем состоянии, в котором я нахожусь сейчас, мне стало интересно поэкспериментировать. Попробовать материал, который самодостаточен», — рассуждает Пётр.
По словам скульптора, тот самый низкосортный неликвид из использованных пакетиков — материал образный, в нем есть энергетическая наполненность.
«Этот материал очень горячий, около 250 градусов. Ты берешь его руками, надев несколько хлопчатобумажных перчаток. Спокойно стоять при этом невозможно — понимаешь, что, остывая, материал будет терять свою пластичность. Получив из печки фрагмент материала, ты должен моментально уложить его в форму. И, если честно, я бы не сказал, что он очень пластичен. Я бы сравнил его с тугим тестом. Материал словно возвращается: ты его укладываешь в форму, а он сопротивляется. Да, в работе с пластиком есть свои тонкости».
Наверное, понять мастера можно только самому, испытав ощущения, которые накрывают художника в творческом потоке. Но, слушая Петра и глядя на результаты его «борьбы» с новым материалом, понимаешь, что самодостаточность песчано-пластиковой массы на практике — своеволие и упрямство. Словно бы пакетики, мечтавшие прожить 400 лет, постепенно заполоняющие планету, решили мстительно помешать художнику. Не на того напали!
Удивительный скульптурный портрет, сплав черного и белого, названный мастером «Внутренний свет», — яркий пример того, как из сложного взаимодействия художника и предмета возникает совершенно неожиданное произведение.
«Эта работа появилось так: когда я начал открывать форму, то увидел, что пластиковая масса отошла от силикона. Портрет фактически потерялся, остался лишь его фрагмент. И тогда пришла мысль: не вынимать работу из формы, а заполнить пустоту другим материалом. Можно было залить прозрачный пластик, но в мастерской его не нашлось. Зато под рукой есть гипс. Когда я вновь открыл форму, оказалось, что это ровно тот портрет. Работа сама получилась. Так всегда бывает, когда ты стараешься быть внимательным.
Представьте состояние художника: стоишь на остановке, на улице ливень, все спрятались под крышу, а тебе не хватило места. Ливень сильный-сильный, еще и машины, проезжая мимо, тебя обрызгали. Промок, насморк из-за этого схватил. И вот кто-то переживает, что все не так, еще и эта машина. А есть художник, музыкант, который будет воспринимать происходящее не как проблему, а как радость ритмов и звуков. Ему этот дождь поможет создать произведение, как у Вивальди. А насморк — он его вылечил. И вот люди будут слушать музыку и говорить: „Ну да, интересно. Клево получилось“. Те же самые, кто стоял с тобой на остановке. В какие-то моменты жизни ты сам решаешь: искать отрицательное или увидеть положительную сторону», — делится размышлениями Пётр.
Не только с этим портретом произошла одна из тех удачных случайностей, которые наталкивают на что-то новое. В композиции «Мгновение касания» три совершенно разных героя замерли во время мимолетного прикосновения. Если честно, не случайного, а созданного рукой скульптора и специальным клеем, но не стоит смотреть наизнанку, магия теряется. Так вот один портрет триптиха возник из соавторства художника и самодостаточного материала. У двух портретов сами собой появились короны.
«Швы на стыке двух половинок силиконовой формы похожи на короны. Я попробовал их отломить, но материал после затвердевания становится очень крепким. При этом от слишком сильного удара может развалиться. Его тонкость и визуальная легкость в деталях — кажущаяся, на самом деле он прочный. По технологии в этой смеси 80% песка», — раскрывает секреты Пётр.
Но даже те работы, которые заметно отличаются от пластилинового оригинала, мастер не считает неудачными.
«Это один из тех моментов, о которых я говорю студентам: вы должны работать много, но небездумно. Вы должны находить моменты для отдыха, анализировать сделанное. Осознавать, что есть успехи и есть неудачи. Следует понимать, что успехи нужно сохранять и преумножать, ну а к тому, что не удалось, относиться с пониманием, уважением и благодарностью. Без работы ничего не будет, нельзя сидеть и ждать: вот сейчас придет вдохновение, тогда я что-то сделаю. Нужно постоянно быть в процессе, только в этом случае получишь результат», — это жизненный принцип скульптора Мавшова.
Готовые работы, а их девять, закреплены на деревянных основаниях. У этих дощечек тоже есть своя небольшая история.
«Доски и портреты как будто нашли друг друга. У меня был пенек, гнилой, но красивый. Когда его распилили на дощечки и я собрал их, склеил специальным клеем — получилось что-то совсем особенное.
Как я компоновал части, подбирал их в композицию? Тут нужно работать и наблюдать. Тогда ты, как живописец, увидишь гармоничную взаимосвязь. Нормальные люди ходят по улице, видят, к примеру, желтый цвет. Для них он желтый, но живописцу просто желтый — это не совсем понятно. Цвет может быть теплым, холодным — есть множество нюансов. И сделав первый мазок краской, художник уже не может сделать следующий просто так, он именно к нему ищет дополнительные, гармоничные оттенки. Я, конечно, не живописец. Но я видел, как это делают люди», — вот и с дощечками у Петра особые отношения.
Студенты для доцента Мавшова тоже не просто ученики, а собеседники:
«Я говорю студентам: вам нужен каждый предмет из программы. Вы пришли не на курс к какому-то мастеру, поучиться только живописи или рисунку. Вы пришли получать комплексное высшее образование. Спрашиваю, к примеру: занятие физкультурой вам для чего? Чтобы тело сохраняло здоровье? Мне же кажется важнее в занятиях спортом внутреннее ощущение борьбы, когда все соперники, но не противники. „Быстрее, выше, сильнее“ — принцип работает и в нашей профессии. Либо ты будешь делать работы быстрее, чем все остальные, либо дешевле, либо ты будешь уникальным. И тогда уже ты можешь как-то балансировать с двумя предыдущими целями».
Что испытывает художник, создавая то самое, уникальное творение? Пётр Мавшов часто задумывается над этим.
«Моя позиция в жизни — ты создатель, если от идеи до готового произведения сам проходишь весь путь. Зародилась идея, и ты начинаешь ее развивать. Ты ее транспонируешь — ищешь, уточняешь. Я и студентам вещаю, и на своем примере пытаюсь показать, что это нормальный и правильный процесс для того, чтобы не стать заложником ситуации. Это когда ты решил: о, меня осенило. И сразу делаешь работу от начала и до конца. Такое бывает, но почти всегда такая ситуация — исключение или огромный опыт. Скорее всего, возникшую идею, замысел ты где-то когда-то увидел. Ехал полусонный в троллейбусе, а кто-то рядом в газете читал заметку про мальчика. Мозг информацию зафиксировал, но ты этого не осознал. Что-то тебе понравилось визуально в образе и через пять лет всплыло в подсознании. „О, какая хорошая мысль!“ — решаешь ты. А это уже было. Когда же в голове есть мысль и ты начинаешь ее развивать, тогда вероятность плагиата минимизирована», — это своеобразный закон творчества Петра Мавшова.
В мастерской скульптора есть работы, которые восемь лет ждут, пока мастер сочтет их готовыми.
«Мне комфортно честно создать произведение. Если для этого понадобится восемь лет, то буду работать, сколько нужно», — отвечает им (и нам тоже) художник.
А вот с переработанным пластиком Пётр вряд ли будет работать в дальнейшем.
«Это очень увлекательно, но ты пока не контролируешь технологию. Бывают моменты, когда у тебя есть время и ты позволяешь себе баловаться с технологиями, искать тонкости. Но сейчас у меня есть четкая цель, большое количество эскизов, этюдов. Хочу завершить многие начатые работы, поэтому не готов потратить существенную часть времени, чтобы отработать незнакомую технологию».
И все-таки этот эксперимент Пётр считает очень важным и не только для себя, как для художника.
«Замечаю, что люди стали понемногу задумываться об экологии. Нередко выбирают бумажный пакет вместо пластикового. Так пусть же руками художников мы обратим внимание, что проблема с полиэтиленом действительно есть. Планета же у нас общая».
Пока же все пластилиновые модели, созданные для «экологического» цикла, хранятся в мастерской, в сделанном специально для них деревянном ящике.
«Вообще-то пластилин — материал циркулирующий. Приходится с кем-то расставаться для того, чтобы появлялись новые герои. Но сломать портрет рука не подымается. Поэтому они живут в мастерской, вот в этой коробке. Они смотрят на тебя словно это материализованная память», — признается скульптор.
Целы и силиконовые формы, так что, если вдруг — мало ли что бывает — можно и повторить эксперимент. Тем более что, по словам Петра, масса, выполненная из пластика высокого качества, послушная и податливая, как сливочное масло, растаявшее на солнце.
