Режиссерский дебют: Две актрисы сами поставили поэтический спектакль
В любом творчестве так бывает, что несерьезная, казалось бы, вещь, почти экспромт, иногда коммерческий проект, на который автор не делает ставку, становится шедевром, бессмертной классикой.
О бессмертии и бронзовых бюстах молодые актрисы Владимирского академического театра драмы, о которых пойдет речь сегодня, вовсе не думают. Но и к тому, что их совместная работа, подготовленная к прошлогодней Ночи в театре, войдет в репертуар, а в этом сезоне имеет все шансы отправиться на всероссийские конкурсы, готовы не были.
А вот спектакль «Руки, которые не нужны. Роман ее души», как оказалось, был готов настолько, что после первого же показа на «ночной» малой сцене директор театра Борис Гунин назначил дату премьеры. Ценители и знатоки творчества Марины Цветаевой уже по названию могут предположить, что это имеет отношение к ее поэзии.
«Руки, которые не нужны
Милому, служат — Миру.
Горестным званьем Мирской Жены
Нас увенчала Лира».
Эти строки звучат со сцены. Но основную канву спектакля составили произведения Цветаевой, причисленные к вершине ее творчества, названные самой пронзительной любовной лирикой XX столетия: «Поэма Горы» и «Поэма конца». Как и «Руки…», они написаны поэтом за те три месяца 1923 года, которые перевернули жизни нескольких человек, вызвали массу разговоров. И до наших дней сохраняют неразгаданные секреты и непознанную магию.
Но это в поэтическом спектакле на малой сцене владимирской драмы он Арлекин.
В полумраке видится, что силуэт актрисы раздваивается. Не мерещится, это вторая исполнительница – Ариадна Брунер, появляется из тьмы, чтобы зажечь лампу и дать сигнал, что увертюра закончена и действие начинается.
Перед началом спектакля зрители (как ни удивительно, но на поэтическую постановку собирается полный зал) гадают: кто из актрис Цветаева.
Ариадна и Анна почти в унисон отвечают: никто. И уверяют, что не играют именно Цветаеву, а говорят о ее душе и любви.
Прежде чем «раздвоить» гениального поэта, девушки должны были соединиться, совпасть. Это произошло сразу, как только Ариадна, окончив учебу, поступила в наш театр. Оказалось, что, как и Анна, она любит поэзию и всегда с радостью читает хорошие стихи. В институте уже работала над «Поэмой конца». А Анна давно мечтала почитать «Поэму Горы» на подходящей площадке. Так родилась идея поэтического дуэта.
Работая над композицией, актрисы взялись не только за режиссуру, хореографию, сценографию, музыкальное оформление своего проекта. Драматургию они тоже создавали сами.
Читая любовные письма Марины, молодые актрисы поняли, какую глобальную задачу поставили перед собой. Спектакли без действия, без коллизии и интриги в наше время играют не многие.
И действительно. В зале сидела компания вполне зрелых мужчин, один из них рассказывал товарищам то, что знал о Родзевиче.
Лузгина и Брунер не расписывали поэтический материал по ролям. У них нет диалога – только монологи. Партнерша при этом не уходит за кулисы, не прячется за реквизит. Это похоже на экран, разделенный надвое, где исполнители словно бы живут сразу в нескольких мизансценах.
Если быть точным, в каждой сцене есть третий. Он, Герой. Его сложно не заметить. «Мой Арлекин, мой Авантюрист, моя Ночь, мое счастье, моя страсть», - словами Цветаевой. Это пиджак. Накинутый на перила стремянки, он вырастает до размеров Горы вровень с душой поэта. Брошенный на пол, в пыль, тлен, мел – он мал. Сам про себя знал, что не дотягивает. Говорил всегда, что Марина его выдумала. А мел – тоже часть действа.
«Белым пробелом - Весь. (Душа, в ранах сплошных, Рана - сплошь.) Частности мелом отмечать - дело портных». Мелом героиня рисует все, что не сказала, создает новую эстетику пространства, повороты сюжета.
Актрисы-многостаночницы не только рисуют на сцене, но и танцуют.
Ариадна Брунер вспоминает:
Хореография в спектакле тоже авторская. Движения в эстетике арлекинов и коломбин, героев комедии дель арте. Нервная, изощренная, рефлексирующая пластика, как воспоминание о Серебряном веке.
Нередко актеры пускаются в режиссуру во время творческих простоев. Но Лузгина и Брунер – почти в каждой афише, в самых ярких постановках. Их приглашают на фестивали, номинируют на премии. Зачем же молодым примам понадобилось искать платья курсисток-бестужевок и старые чемоданы, перечитывать кучу книг о цветаевской эпохе? В конце концов, идти на риск - ведь до той самой Ночи в театре девушки никому свой проект не демонстрировали. И оценки на репетициях выставляли друг другу.
Так кто же - кто в этом дуэте? Для себя актрисы решили, что Анна – счастливая и влюбленная героиня в начале романа, а Ариадна это: «Все врозь у нас: рты и жизни. Просила ж тебя: не сглазь! В тот час, в сокровенный, ближний…»
Они разные и тембром, и статью. У их ролей разная пластика, даже звуки в стихотворных строфах звучат иначе. Но иногда кажется, что это один облик, раздвоенный зеркалом или не сфокусированным фотоизображением на старой пластине.
Как можно играть, исполняя стихи? Руку поднял – руку опустил? Удариться в инсценирование, в пантомиму не давал материал, сама тень великой Цветаевой. Коллеги предлагали поставить на сцене два стула и – как принято: ты куплет, я другой. Анна и Ариадна от этого сразу отказались. Нужно было как-то обжить пространство пустой сцены, чтобы при этом громаде цветаевского текста не было тесно. У Ани возникла мысль – сделать лестницу, грубую и реальную. Это и Гора, и Голгофа и пик напряжения. Это Герой, реальный и земной, до того, как ему приделала крылья влюбленная Цветаева.
А еще чемоданы. Вся жизнь Цветаевой – чемоданы со стихами, ее вериги и спасательный круг. Напоминание о поездах и расставаниях, которыми был полон этот роман, обреченный еще до его начала.
Пересказывать театральную постановку – бездарное занятие, пересказ содержания стихов – хуже плохого анекдота. Лучше сказать, что коллеги Анна и Ариадны честно признают, что работу девушки проделали огромную. И ходят на их спектакль.
Однако вся эта история пришедшему на спектакль не так важна. А вот настоящие слезы Анны и Ариадны, тот нервный трепет, что заставляет голос звенеть, - это захватывает. И когда внезапно приходит финал, многие украдкой вытирают глаза. Сходите, проверьте.
