Много ли молодых людей могут сказать вслед за неистовым Виссарионом Белинским: «Любите ли вы театр так, как я люблю его, то есть всеми силами души вашей, со всем энтузиазмом, со всем исступлением, к которому только способна пылкая молодость, жадная и страстная до впечатлений изящного?» И уж тем более пойти в театр и умереть там? Разве что те, кто готов выбрать актерскую или режиссерскую стезю.
Современный театральный язык стремительно меняется, переставая быть собственно языком. Горизонтальный театр, в котором режиссер, по сути, лишь создает среду для творчества, причем не только артистов; спектакли без актеров, постановки для одного зрителя, ASMR-театр, перформансы, экопостановки, сценические квесты, онлайн-пьесы с элементами гейм-дизайна, барные VR — и AR-спектакли; сенситивные инсценировки, затрагивающие слух, осязание, обоняние, спектакли-променады... Творческие эксперименты выходят далеко за рампу, а от зрителя ожидается не пассивное сидение в кресле, а сотворчество.
Театральное комьюнити меняется, продвинутые зрители жадно следят за трендами и готовы учиться восприятию современного театра. А его исследователи ищут возможность научить их. Театровед Антон Алексеев рассказывает о современном театре доступно и увлекательно, иллюстрируя свои лекции видеозаписями культовых спектаклей, создающих актуальную культурную повестку.
О поисках новых художественных подходов, об альтернативных театральных постановках он беседовал с любителями театра Санкт-Петербурга, Нижнего Новгорода, Красноярска, Кургана, Твери, Тюмени, Омска — здесь на открытии экспериментальной площадки «Пространство 25» собралось около сотни зрителей.
Во Владимир Антон приехал практически с арт-променада по набережной Волги — о чем тоже планировал рассказать на лекции для владимирских ценителей театра в минувший понедельник.
«Это моя первая лекция в городе, в котором я начинал свой путь в профессии. Когда я учился в колледже культуры, встречи с людьми из другого, не владимирского культурного бэкграунда были очень важны. Если бы их не было, то я, скорее всего, никогда бы не переехал в Питер и вообще не был тем, кто я есть», — этой записью в своем аккаунте Антон предварил приезд во Владимир.
Несмотря на камерность зала, в котором собралось около тридцати слушателей, Антон может считать свое выступление вполне удачным. Причина тому не только искренний интерес аудитории, но и появление на лекции вип-персон региональной культуры. Театроведа, эксперта значимых театральных форумов, куратора успешных культурно-просветительских проектов Алексеева, уроженца Гороховца и выпускника областного колледжа культуры до сих пор не приглашали на фестивали, организуемые во Владимире.
«Я даже посылал свое резюме во Владимирский драмтеатр. Оно, кажется, всех воспламенило — через два дня в театре случился пожар».
Не примите это признание всерьез.
«Когда ты говоришь о современном театре, очень сложно делать это без прецедента. Из владимирских примеров можно отнести к актуальному то, чем занимается театральное товарищество „Завод“ и Саша Аладышев,
спектакли о Чернобыле и
„Солнечная линия“ по пьесе Ивана Вырыпаева. Но даже их пока ограниченное количество людей посмотрело. Чтобы не объяснять на пальцах то, о чем хотел сказать, я привез кучу видео — отрывки спектаклей разных театров России. Так проще объяснить, что я вообще подразумеваю под театром сейчас. Например, „Три сестры“ из Новосибирского театра “Красный факел” — спектакль Тимофея Кулябина, который сделан на языке глухонемых. И это Чехов, про которого все говорили как об авторе подтекстов. А тут четыре часа только текста, который артисты играют жестами — такая интерпретация. Ну и, конечно, это документальный театр, то, что делал в „Гоголь-центре“ Кирилл Серебрянников».
«Отдельно можно говорить о формах, которые вообще во Владимире не встречаются. Это всякие променады — прогулки с наушниками, слушая что-то тоже замороченное. Технологически это очень просто, даже не нужно никакого приложения. Ты просто создаешь бот в „Телеграме“, закидываешь туда аудиофайл и говоришь, когда нажимать. Никаких проблем нет. Я в воскресенье „пробегал“ такой спектакль в Нижнем Новгороде. Постановка-пробежка, для Владимира тоже подойдет. Ты приходишь в назначенное место, тебе выдают наушники или пользуешься своими. Мы бежали по набережной Волги, и нам рассказывали истории о тех, кто уехал из страны после революции. Спектакль „Берега“ режиссера Никиты Славича. Он большой специалист по таким проектам, у него есть постановка, которая универсальна для любого города — „Берег Вавилона“. Просто в Яндексе находишь аудиодорожку, включаешь — и ты сразу в театре. Хочется, чтобы после лекции хотя бы кто-то попробовал такой странный, необычный театр. Возможно, после этого захочется еще что-то такое же посмотреть, а потом и сделать. Главное, чтобы появилось желание сделать», — а вот это вполне серьезные размышления исследователя театра.
Но все ли, что захочет сделать творческий коллектив, вправе называться театральным действом?
«Есть два тезиса, объясняющих, что такое современный театр. Один о том, что театр — это все, что так себя называет. Я не могу с этим согласиться, тогда теряет смысл моя профессия, как театровед и критик я должен определять, где театр, а где уже не искусство. Второй описывает процесс как событие. Это событие, но происходит оно со мной — как с актером, со зрителем, с постановщиком. Театральные формы могут быть совершенно разные. Когда разные люди идут и одновременно слушают одинаковую аудиодорожку — это тоже совместное бытие. При этом необязательно пьеса должна быть авангардной. В Нижегородском ТЮЗе шел спектакль столичного театра имени Маяковского в постановке Миндаугаса Карбаускиса «Школа жен», привезенный в Нижний в рамках показа обладателей премии „Золотая маска“. Тот же Мольер, но нет ощущения, что это пыль. Это про то, что происходит сейчас», — рассказывает Антон.
Работа в экспертном совете фестивалей современного театра дает ему возможность знакомиться с творческими экспериментами театральных трупп из разных городов России.
Фестиваль молодой режиссуры «Артмиграция» под эгидой Союза театральных деятелей РФ за десять лет работы открыл много имен, сегодня определяющих театральную повестку. Он традиционно проходил в Москве, но в этом году впервые состоится в Екатеринбурге. Показывать пьесы, поставленные не в столичных театрах, решено на различных площадках вне Москвы.
«Современный спектакль не обязательно должен быть сложным технически. Актуальный театр все чаще выбирает путь, при котором производство спектакля станет экологичным, доступным. Тоже современным, не требующим огромных конструкций на сцене. От этого театр все больше отходит. Суть и новизна — в содержании, а не в форме. При отборе фестивальной программы все члены жюри, не сговариваясь, поставили высшую оценку спектаклю Лаборатории современного искусства из Новосибирска „[Сыра земля] Коромысли. Глава 2“, режиссер — Полина Кардымон. На сцене четыре девушки просто сидят на стульях и поют. Но это очень сильно».
Эти слова должны воодушевить начинающих режиссеров, жалующихся на недостаток технических средств. Роботы, дополненная реальность — это уже не откровение. Театр-выставка, где актеры — статичные экспонаты с табличками, заменяющими текст, вызывает любопытство. Какие-то эксперименты порой шокируют. Но в основе диалога актера со зрителем остается эмоция и созвучность.
Наградой «Артмиграции-2014» был отмечен спектакль Владимирского академического областного театра драмы «Наташина мечта» по пьесе Ярославы Пулинович в постановке Владимира Кузнецова. Он и сейчас в репертуаре театра. В этом году владимирцы представили на суд экспертного совета пьесу «Скрипка Ротшильда», но в фестивальную программу работа не попала.
Хотя театральная афиша Владимира и области не изобилует экспериментальными постановками даже гастролирующих коллективов, владимирцам повезло с локацией. Рвануть в Москву и даже в Питер за театральными потрясениями вполне реально. Что же советует смотреть Антон Алексеев, чтобы полнее представлять процессы, меняющие само понятие театра?
«То, что делает Юрий Бутусов в театре Вахтангова и с другими творческими коллективами, по-прежнему актуально, Андрей Могучий — БДТ в Питере. Роман Феодори, работающий в Красноярском ТЮЗе. Его спектакль „Антигона“, названный оперой для драматических артистов, поставленный в музыкальном театре Перми, получил, мне кажется, „Золотую маску“ во всех номинациях. Это очень мощный спектакль — вот просто все случилось. Он доступен в интернете, можно посмотреть. Из молодых: Никита Бетехтин, Надя Кубалайт, которая выпустила спектакль по „Капиталу“ Маркса в одном из московских театров. Одна из моих любимых режиссеров — Лиза Бондарь. Она участвовала в отборе на фестиваль „Артмиграция“, в шорт-листе было два ее спектакля, и мы никак не могли выбрать, какой лучше. Оба потрясающие. Один — „Танцующая в темноте“ по мотивам фильма Ларса фон Триера, который она поставила в театре „Старый дом“ Новосибирска. А другой – “Озор” по рассказу Мамина-Сибиряка “Озорник”, театра из якутского города Мирный. Это театр, стоящий на краю огромной алмазной шахты. Я очень хочу туда попасть. Блестящий спектакль».
И немного оптимизма для местных театралов, тянущихся к новизне. Антон очень хорошо отозвался о работах Ассоциации кольчугинских театров под руководством Александра Рыжова. Нечастые гости в областном центре, кольчугинцы собирают восторженные отзывы театральных критиков и призы различных фестивалей.
«Я очень давно знаком с этим коллективом. Во время учебы в колледже наш курс организовывал фестиваль „Театр, где играют дети“. Ребята из Кольчугино привозили удивительные вещи. Я хотел бы посмотреть их современные работы».
Классными ребятами Антон считает труппу Сельского театра в Фомихе, который создал Дмитрий Мышкин, режиссер, работавший в Центре Мейерхольда, ныне не существующем. Его экспериментальные «Эскизы в пространстве» можно увидеть в Суздале. Сейчас Дмитрий руководит Студией современного театра «Ромашка» во Владимире. Возможно, скоро мы увидим необычные постановки студийцев.
