Как Нерль становится рекой мира и чем наполняется кроме воды
Проект «Река мира» художника Андрея Попова и экс-креативного директора Парка Горького Евгении Казарновской получил президентский грант на 4,4 миллиона рублей. Благодаря этому участок Нерли от Кидекши до храма Покрова на Нерли станет эко-парком. Здесь создадут инфраструктуру для сплава на байдарках, организуют велосипедные маршруты, поставят всевозможные арт-объекты. Частично проект уже действует. О том, в чем его суть, журналист «Ключ-Медиа» узнал у Андрея Попова.
– В описании «Реки мира» сказано, что одна из целей проекта – «вовлечение местных жителей». Каким образом?
– У тех, кто сплавляется по реке, есть возможность заказать обед. Его готовят бабушки, которые живут вдоль реки, – в Спасском Городище, Барском Городище и Мордыше. Они же накрывают стол, угощают. Обычные столы - это 15-20 человек. В рамках фестиваля «Человек мира» мы накрыли на 200 гостей. Также этим женщинам я развожу шерсть, и они вяжут шапки, делают косоворотки, свитеры. Такая надомная мануфактура, которой в этом году будет уже пять лет.
– А детей хотели вовлекать?
– В этом году приезжал итальянский художник, чтобы сделать проект с детьми. Планировали, что они совместно создадут скульптуру и плюс пройдут некий экскурс в историю искусств. Мы создали территорию – кемпинг, – договаривались с Камешковским районом: оттуда должны были приехать дети. Но у них там что-то не срослось. Хотя скульптуру мы все равно сделали. Потом, у нас периодически приезжают гончары, мы делаем мастер-классы в селах. В Мордыше было где-то пять спектаклей. Создавали их совместно с детьми в Доме культуры. Идея, конечно, в том, чтобы все это развивалось и была образовательная составляющая с местными жителями. Это культурный проект, он формирует среду, человек получает те или иные знания в качестве ремесла.
Ребенку нужно давать территории, где он максимально бы пробовал. Быть пчеловодом, гончаром, ткачом. Просто пробовать набором каких-то инструментов жизни. Задача образования приобретать эти инструменты. И естественно, нужно использовать ту ядерную энергию, которую имеют дети, иначе она закисает и умирает в них. Когда в ребенке убивают возможность игры, он становится грустным. А грусть - это, наверное, самый тяжкий порок. Жизнь настроена на то, чтобы ты постоянно был активен. Ведь твой интервал здесь очень короткий. Поэтому важно прожить этот кусочек полноценно.
– У проекта есть историческая подоплека. А кто проводит краеведческие исследования?
– Здесь есть такой суздальский историк Кноков, еще держим связь с Макаровым Николаем Николаевичем – археологом нашим главным. Что-то они узнают, изучают специально для нас, другая часть – это их самостоятельная работа. Эта территория максимально наполнена историями. Есть, допустим, село Васильково. И археологические раскопки говорят, что 2-3 тысячи лет назад тут люди жили. И мы наносим на карту те знания, которые через кого-то получаем, и доносим их туристу, который плывет на лодке.
– Еще из описания: «Туристический формат, основанный на доверии». Как это понимать?
– Это туристический формат, где присутствует некая семейная тема. Ты напрямую общаешься со мной. То есть это не дистанцированно, как в супермаркете: пришел, взял продукт, но не знаешь, откуда он. Нет. А ты видишь меня, где я живу, на чем езжу. И обслуживание доверительное. Мы накрываем людям стол, вместе проводим время, общаемся. Речь об отношении.
– Своим проектом вы, как сказано в описании, хотите перевоспитать российского туриста. В какую сторону? Что с современным туристом не так, и каким бы ты его хотел видеть?
– Не то что бы перевоспитание… Скорее, сделать туризм более направленным. Чтобы люди приезжали получать какие-то знания. Ты плывешь, остановился – есть какая-нибудь ткацкая лаборатория. Можешь там день провести. Или есть керамическая мастерская. И у тебя все равно же что-то зацепится – захочешь научиться гончарить. А для этого дальше есть программа, которую можно расписать под тебя. Мы это сделаем либо в кемпинге, либо разбросаем по селам. Сейчас активируем некие точки вдоль Нерли, где будут эти события. Так река становится магистралью, которая связывает тебя между мастерскими. И это перекликается с идеей нашей творческой лаборатории «Человек»: чтобы люди были не зрителями, а стали участниками.
Современный турист он… У нас в чем проблема сейчас: мы стали необразованным обществом. А общество – это люди, живущие по определенным идеям, с общей мыслью. Например, была аграрная культура. После началась индустриализация. Для нее нужны были люди, которые бы обслуживали машины. Под это была заряжена некая структура системы образования. Были задачи. А сейчас нет задач. Но уже на подходе новый виток, новый век. Просто мы еще не зашли на эту территорию. Мы понимаем, что наступает время перемен, все должно поменяться, и прежде всего мы сами. Вот ты понимаешь, куда мы меняемся?
– Не совсем.
– И все так же не понимают. А для понимания нужно создать некую территорию общения. Вот мы с тобой находимся в некой территории общения. Мне приятно видеть скульптуры, общаться с творческими людьми, здорово, если мои дети будут творчески направлены. Классно, когда для пожилых людей возникнут такие же игровые пространства, как и для детей. Потому что пожилыми людьми в стране никто не занимается вообще. Для них создали некие резервации, как дома престарелых, а сами технологии игр, в которых им жить, мы не знаем.
И вот эти территории позволяют находить точки соприкосновения. Сплавиться вместе со своими родителями по реке, получить новые ощущения.
– А не получится так, что Нерль из-за туристов перестанет быть тихим заповедным местом?
– У нас за два года человек 300 было. Это немного и о массовом туризме речи нет. К тому же за рекой нужно ухаживать, она как огород: если им не заниматься, зарастет сорняками. А кто будет это делать? Государственным структурам это не интересно. А когда есть такие программы, как наша, то за ней будут ухаживать. Появление туристов… С одной стороны, ты прав. Но, с другой стороны, наш турист становится участником. Мы каждому даем в корзину с продуктами пакет для мусора, и человек, когда плывет, собирает его. Плюс у местных людей появляются рабочие места, они начинают зарабатывать. Одна позиция: вообще не надо ничего делать, пусть останется как есть. Другой вариант: развить реку как культурный парк, в который ты приходишь и получаешь какой-то новый импульс.
– Сейчас на берегах уже создано несколько скульптур: подсолнух, мамонт, собор Парижской Богоматери, яйца, фавн и человек, сидящий на берегу. Какая идея, например, у последней из перечисленных?
– У сидящего человека есть важная душевная составляющая – это маленький человек (он метрах в десяти спрятался за кустами – прим. ред.). Это ребенок. Идея в том, что человек постоянно, уходя в себя, в свои мысли, ищет внутри ребенка. А когда находит – обретает гармонию с собой и природой. Для местных жителей и для человека, который сплавляется на байдарке, - это какая-то новая идентификация места и реки. Это река до и после скульптуры. Понимаешь, сейчас нам всем надо в некотором смысле переродиться. Потому что мы достигли дна, то есть, безразличия вообще ко всему. Настолько мы абстрагировались на всякие внутренние недовольства, что перестали реагировать. Это уже накапливается для того, чтобы выплеснуть какую-то эмоцию. А искусство – то, что позволяет этим эмоциям находить выходы.
Ты увидел этого человека и ребенка – сложился целый мир, свои впечатления, тебя наводит на мысль, на что-то личное. Искусство – это то, что помогает размышлять. И те, кто проплывает по реке, они обязательно эти впечатления свои расскажут. Проект об этом: какие-то простые детские впечатления. Мы здесь играем в такую игру, где природа и скульптуры должны дополнять друг друга и не раздражать местных жителей. У каждого объекта есть своя история. Плюс здорово, что это международная группа. Здесь есть русские, французы, есть индус, латыш, израильтянка.
– Кемпинг в дальнейшем будет местом, где туристы смогут жить?
– Там и сейчас уже есть такая возможность, где палатки стоят, на территории есть туалет. Летом кемпинг будет функционировать как некий архитектурный лагерь для подростков. Опять же, идея в том, чтобы этот маршрут структурировать. Чтобы люди знали – здесь есть классный кемпинг и за ним кто-то ухаживает. А как только ты начинаешь ухаживать за местом, у тебя вдруг появляется с ним связь, оно становится твоим. Здесь мы говорим о том, что все в мире живое и все взаимосвязано. И единственное, что мы можем друг другу дать и способствовать формированию общества, – это любовь. А любовь – это когда ты можешь чем-то поделиться, отдать. И ты ничего не теряешь, а, наоборот, приобретаешь. Здесь приняло участие много людей: архитекторов, скульпторов, волонтеров. И каждый какую-то свою частичку оставил.
Речь о том, что общество сегодня, на мой взгляд, переходит на другой уровень. Идет время людей не потребителей, а отдавателей. Ты отдаешь и получаешь вознаграждение, но не материальное.
