Окололитературная губерния: каким видели наш край Чехов, Дюма и Горький?
О Герцене во Владимире знаем. Отзыв о гостинице «Клязьма» в «Тарантасе» Соллогуба читали. Про пушкинскую родню из наших краев помним, конечно. Но есть не столь растиражированные литературные «детективы» о 33-м регионе. Их-то мы и попробуем пересказать.
Дюма во Владимирской губернии: охота, слежка и зыбучие пески
В 1858-1859 годах автор романа о трех мушкетерах путешествовал по России. Санкт-Петербург, Москва, Нижний Новгород, Казань, Астрахань — писатель посетил немало мест. Его спутником в путешествии по необъятной был граф Нарышкин, а потому и принимал дорогого гостя в том числе и в своих имениях. Так, по пути на нижегородскую ярмарку они заехали в Елпатьево, что под Переславлем-Залесским. Тогда эта местность относилась к Владимирской губернии.
Рассказы о визите знаменитости весьма сухи. Это как сегодня читать полицейские отчеты. Князь Долгоруков составил особую инструкцию: «Учредить за действиями его секретное наблюдение и о том, что замечено будет, донести мне в свое время». Система сработала идеально. Дюма слежки не видел, а потому оскорблен не был. Вот выдержка из отчета предприимчивого владимирского охранника правопорядка:
А какими увидел наши края Александр Дюма? О своем вояже по России он написал трехтомник. Так что сведения более чем подробные. Есть и строки о владениях Нарышкина. Во-первых, писатель отчаянно боялся увязнуть в «зыбучих песках» по пути в гости. Но и тогда литератор нашел добрые слова:
Визит во Владимирскую губернию планировался довольно скоротечный, 3-4 дня. Но Дюма задержался на 8 суток по весьма уважительной причине — охоте. И об этом занятии оставил весьма пространное повествование:
«Охота началась на выходе из парка, а дичь <...> была непуганой. Впрочем, этот край России, суровый к своим детям, выглядит не получившим от природы жгучего зародыша изобилия. Я уже говорил, сколько птиц там — редкость. Известно, что и людей здесь меньше, чем в любом другом краю мира, за исключением пустынных необитаемых широт. Дичь придерживается этого общего закона малочисленности, и не рассыпалась за пределы количества, в которых предназначено ей держаться.
Правда, есть компенсация: волки здесь водятся тысячами; трудно поднять глаза и не увидеть даже над Москвой коршуна, сокола или ястреба, кружащего в небе. <...> У нас были все необходимые условия для удачной охоты. Сто крестьян служили нам загонщиками, а нас, охотников, только двое, Нарышкин и я. Правда, зайцы, что выбегали на меня, сначала не внушали мне желания их стрелять; одни из них были совсем белые, другие ― белые на три четверти. Будто шла облава на ангорских кошек. К великой радости Нарышкина, я упустил первых трех или четырех, в которых стрелял. Окрас не увлекал меня. Бедные зверьки облачались в свой зимний мех.
Природа, хлебосольство, дороги. Чем еще дополнить комбо? Конечно, родными просторами:
«Возделана едва ли четвертая часть, может быть, из 60-80 тысяч арпанов земли — этого огромного владения Нарышкина; по сторонам не видно следов приложения рук, всюду недостает земле человека; и все-таки земля хороша, а там, где зреет урожай, она прекрасна. <...> Россия может прокормить в 60-80 раз большее число жителей, нежели она имеет. Но Россия останется малонаселенной и незаселенной, пока будет в силе закон, запрещающий иностранцам владеть землей.
<...> На протяжении восьми дней, что я оставался в имении Елпатьево, мы охотились трижды. Последние два раза ― в присутствии Муане и Калино; всякий раз мы одолевали целые лье по нетронутым землям, по степям, три четверти которых не производят то же сено, но только вереск, который ни на что не годен. Я дал совет Нарышкину устроить там хотя бы пастбища».
Чехов: а есть ли связи?
Краевед Касаткин в свое время был уверен: Антон Павлович не раз приезжал под Судогду к своему младшему брату. В течение 2 лет, в 1890-1891 гг. Иван Павлович трудился народным учителем в селе Дубасово. Сохранились письма Чехова-старшего, адресованные известному актеру Ленскому. Писатель звал его в путешествие:
Но другой краевед, Софронов, пишет: «Антон Павлович, действительно, любил гостить у брата Ивана, когда тот учительствовал в подмосковном Воскресенске, но, к сожалению, нет точных данных о поездках Чехова в Дубасово».
Что ж, оставим вопрос открытым. А вот что известно точно, так это владимирские «корни» известного писателя. Тот же Софронов в своей книге «Это интересно знать» подробно описывает генеалогическое древо:
Третье упоминание Владимира в чеховской биографии довольно забавное. Листая письма известного писателя, мы найдем строки о нашем городе. В 1891 году во Владимир уехал жить один из друзей-авторов Антона Павловича, некий Щеглов (в те годы довольно известный литератор). Переезда Чехов не одобрял:
Горький: предприимчивый школьник и три письма
Дивную историю о «дружбе» знаменитого писателя и владимирского первоклашки опубликовал в 1968 году журнал «Филателия СССР». Случилось все, разумеется, еще раньше — в 1911-1912 годах. Но интервью о тех событиях давал нашим коллегам непосредственный участник. Тот самый, доживший до преклонных пенсионных лет, предприимчивый первоклассник Федор Иванович Волчанецкий. Заинтриговали? Ну, не будем томить. Дело было так: сто лет назад, как и сегодня, собиратели марок были готовы на многое, чтобы заполучить себе в коллекцию редкий экземпляр.
Вот и Федя мечтал об итальянских марках. То ли в шутку, то ли всерьез, но владимирский журналист, друг семьи Волчанецких, Н. Н. Дмитриевский, посоветовал парню написать Максиму Горькому. Мол, писатель сейчас живет в Италии, к детям добр — не откажет.
О, чудо! Горький, и впрямь, ответил юному собирателю и марки прислал. И забавный ответ-послание присовокупил:
Были и еще два письма от Горького. В следующем он оценивал «портрет училища», который прислал ему школьник и признавался, что «лицо у него солидное, внушающее мне, неучу, трепет». В третьем же послании поздравлял с Новым годом и советовал юному филателисту есть больше гречки, двигаться, а то «грудь у вас узковата, худенький вы». Видать, юный собеседник прислал свою фотокарточку на память. Ну и, конечно, в избытке снабдил коллекционера столь желанными марками. Горький рассказал, что столь ценными материалами его обеспечивают друзья — помогают по мере возможности российским юным филателистам. Все послания от Максима Горького Федор Иванович хранил более полувека.
И это только макушка айсберга правдивых исторических анекдотов о Владимирской губернии. Найдется еще немало потрясающих страничек, которыми мы обязательно с вами поделимся!
