Психотерапевт о взрослении взрослых: почему в 30 и даже 50 лет мы инфантильны, как дети?

«Человек, которому исполнилось восемнадцать лет, считается социально зрелым, готовым принимать осознанные решения и так далее. Это формально, но если мы будем смотреть на поведение и поступки, ситуация не всегда обстоит именно так. Отталкиваясь от парадигмы транзактного анализа, взрослым можно назвать человека, у которого развита „взрослая“ часть эго, регулирующая взаимоотношения „детской“ и „родительской“ частей. Если превалирует ребенок, возникает зависимое, то есть алкоголизм и наркомания, или созависимое поведение, здесь речь идет об отношениях.

Рассмотрим ситуацию с расстройством пищевого поведения. Допустим, человек съел торт, эклер, пирожное „Картошка“, пасту карбонару и сет суши, а потом сидит, объевшись, и страдает. Наверняка, такое происходит с ним не в первый раз, ему знакомо это состояние — смотрит на себя в зеркало или, наоборот, старается этого не делать. Мечется, боится встать на весы. Это модель поведения, которая дополняется реальными данными — проблемы со здоровьем, например, ожирение. Человек испытывает вину и стыд, а что в этот момент происходит внутри? Родительская часть его шеймит фразами вроде „Что ты за человек такой?!“, но спустя время вступает в противоборство детская и говорит: „А я хочу! Почему ты затыкаешь мне рот?“ Постепенно голос ребенка становится все громче, и однажды происходит срыв — ночь открывается холодильник, человек объедается и снова идет по привычному кругу вины».

«Детская часть, которая есть в каждом из нас, отвечает за „хочу“ и „не хочу“; родительская, если упростить, за „должен“ и „не должен“. Третья составляющая, взрослая, формулирует ответы на „могу“ или „не могу“. У наших детских и родительских частей разная структура. Приведу пример, который мне очень нравится: все детское про телесность и чувство. Абсолютно у любого живого человека есть такая потребность, как выпустить газы из живота. Представим, что ребенок пришел в первый класс и испытывает эту потребность. Есть несколько способов, как с ней обойтись. Он может простесняться весь урок, может совершенно громко сделать это на весь класс, может отпроситься у Мариванны в туалет, может молча выйти и сделать свои дела.

Точно так же и родительская часть делится на подвиды: забота и контроль. По факту, основные задачи любого родителя. Эти проявления могут быть как позитивными, так и негативными. Например, часто родители срываются на своих детей: „Ты будешь это учить, в конце концов?! Ты тупой, что ли?!“, но можно повести себя позитивным образом и сказать: „Я подготовила тебе рабочее место, поставила свет и достала учебники. Что будем учить?“. Часто родители мечются от негативного контроля к позитивному, та же ситуация с заботой. Некоторые могут закармливать любименьких детей, несмотря на серьезную полноту. Позитивная забота начинается со слов „Мне кажется, тебе будет полезно“, и, на мой взгляд, задача терапии в том, чтобы развить такую заботу в себе.

Третья составляющая, то есть „взрослый“, настраивает диалог между бесконечными хотелками „ребенка“ и долженствованиями „родителя“. Взросление — это выращивание в себе „взрослой части“, которая слышит голоса всех участников процесса и находит компромисс».

«Дети — непоседы, за ними нужен контроль. Часто люди стыдятся своей «маленькости». Многие взрослые, особенно склонные к нарциссизму, открещиваются от этого: «Получается, поступаю как ребенок?» Психика — самоисцеляющая система, но при некоторых травмах и повреждениях естественные процессы личностного роста нарушаются. Мне очень нравится метафора с семечкой. Сначала ее посадили в землю, затем проклевывается небольшой росток, постепенно раскрывается, проходит несколько стадий и становится саженцем, небольшим деревцем и, наконец, здоровенной яблоней. Та дает новые семечки, новый рост. Так происходит в реальной жизни. Даже если мы очень сильно захотим и скажем «Ну-ка, семечка, марш превращаться сразу в дерево!», этого не произойдет.

Но по разным причинам, в нашей психике такое случается. Например, ребенку пришлось срочно повзрослеть из-за сложностей в семье. Дети очень выживаемые существа во всех смыслах, физическом и ментальном, они гибки и подстраиваются под любые ситуации. При этом психика не проходит некоторые естественные стадии роста. Человек преодолевает сложную ситуацию и гордится этим, научился жить и вынес уроки, например, если ты показываешь слабость — лузер. Он считает, что все идет, как должно, и даже успешен в некоторых сферах благодаря своим ценностям. Но ценности формировались на травме. Это защитное поведение, от которого нужно отказаться, чтобы «дорасти». С этим сложно. Во-первых, мешает страх отказа от убеждений. Во-вторых, нужно признаться себе в присутствии «ребенка».

Бывает, люди не справляются с привычными бытовыми вещами. Допустим, чистят зубы раз в три дня, и то себя заставляют. Детское поведение. Этот пример можем расширять: человек в целом не очень ухаживает за собой, не ложится вовремя спать или, даже если ложится, не может уснуть и торчит в телефоне. Популярная история. Приходит на работу и говорит, что не выспался, а коллеги отвечают: «Мы тоже, все мы овощи и страдаем!» Ляг пораньше, в чем проблема? Не может. Так выражается отсутствие заботливого внутреннего родителя, который вовремя напомнит о дисциплине во благо.

Давай наладим питание? Переживаешь? Давай попробуем с этим что-то сделать! Вопрос «Что я могу сделать, чтобы не страдать?» — это первый шажочек к взрослению. При этом, можно прожить всю жизнь не выходя из «детскости». Но некоторые застревают в «родительскости», из-за таких перегибов возникают симбиотические взаимоотношения».

«Есть девочка; ей тридцать лет, она миленькая и немножко дурочка. В ночном клубе, где она отдыхает, сидит серьезный дядечка, „папик“. И вот они с несерьезной девочкой смотрят друг на друга, что-то возникает. По факту, у дядечки выключен „ребенок“, а у девочки — „родитель“. Вместе с тем, у обоих не функционирует „взрослый“.

Они начинают вместе жить. За спонтанность, веселье, творчество и хотелки отвечает девочка, а бабки заколачивает, строит дома и говорит, во сколько лечь спать, дядечка. Появились отношения, вроде бы, стабильные. Что происходит, когда появляется настоящий ребенок? Так как место „ребенка“ занято мамой, она перестраивается и меняет свою роль. А дядечка ведь искал себе того, кто будет компенсировать отсутствие его детской части. Жить вне спонтанности, чувств и телесности невесело — раньше его в этом плане развивала девочка-припевочка, но теперь она уделяет свое время другому. И тут дядечка говорит: „Как-то мне уже не нравится в этом браке...“ Уходит, после чего снова встречает такую же девочку, с которой начинает жить. Сценарий повторяется.

Или дядечка не уйдет, но сформирует ребенку запрос: „Давай ты поскорее станешь тем, кто мне нужен?“. Пусть будет дочка, которую папа отговорит от взросления, по факту стараясь заменить маму-припевочку. Она останется вечным ребенком из-за лояльности к родителю».

«Существуют семьи, где у каждого члена выключен „ребенок“ — это пример классической дисфории (прим.: противоположность эйфории, характеризующаяся плохим настроением). Но кто-то ведь должен отвечать за наслаждение и все подобное. Чаще всего эта обязанность навешивается на младшего ребенка, который по привычке придерживается правил. „Я люблю дедушку, а ему нравится, если я веду себя прикольно. Меня осыпают дарами, поощряют. Устроили меня на работу, нашли руководящую жену, и все хорошо“. Он выбирает остаться ребенком, будучи взрослым человеком, и вынужден окружать себя людьми, которые обеспечат. Но это ведь не жизнь! Захочешь ты классную машину, а родители не купят — можешь скандалить, реветь, и при этом ничего не изменишь. Твоя жизнь не тобой управляется. Так можно за компанию попасть в алкоголизм и наркоманию: „Мой муж пьет, и я с ним. Вот, спиваемся вдвоем“.

Чем старше человек, тем сложнее отказаться от „детского“ поведения, но все возможно. Реальный случай из практики: человек до 60 лет жил, в некоторых сферах повзрослел и обзавелся профессиональными компетенциями. Он удерживался во „взрослости“ и как-то даже ходил на работу, но это „детей“ сильно изматывает. Начинает болеть голова, частые болезни — тяжело ребенку в таком напряжении, он страдает. Это как дать младенцу съесть морковь, а он не сможет ее раскусить. Постепенно силы кончаются, измотанный „ребенок“ начинает ходить по врачам. Здоровье хромает. В какой-то момент умирают родители, и тут начинается жесткач: панические атаки, невозможность выйти из дома. А контролировать это не получается. Человек говорит, что у него едет кукуха, и я мысленно соглашаюсь. Так выглядит ребенок, травмировавшийся о взрослую жизнь».

«С этим можно справиться. Самостоятельно тоже, но... Если я прочитаю книжку о вождении, научусь водить машину? „Ребенку“ нужен „взрослый“, с которым можно дорасти. В этом помогают религиозные гуру, астрологи, мудрые люди — кто угодно. Если рядом окажется нужный человек, случайно или специально, маленькими шажочками человек придет в здоровое состояние. Постепенно найдутся ответы на старые вопросы, пришедшие из детства.

Мне очень нравится выражение: „Психологическая травма исцеляется за 15-45 минут, но чтобы до них дойти, можно потратить десятилетие“. Мы проживаем длинную жизнь, непросто найти причину психического сбоя. К слову, если человек в преклонном возрасте осознает, что всегда был маленьким, то повзрослеет быстро — возможно, за месяц. Это будет мощнейший рывок, который не без сожалений изменит всю жизнь, но мотивация очень мощная.

Существует иллюзия, в которой взрослой человек безэмоционален. Отчасти это правда, мы отделяемся от себя и смотрим на происходящее со стороны. Важно находить середину, развить в себе чуткость для переключения внутренних ролей. Некоторые к этому естественным путем приходят, те самые мифические „здоровые люди“. Наверное, действительно существующие, но никто их не видел. Думаю, психически здоровый человек — невероятно скучный персонаж, не хотел бы с таким общаться. Если вы чувствуете себя хорошо, то поводов обращаться к врачу нет. Живите дальше! Но если рядом люди сильно страдают, вы страдаете и это страдание невыносимо — нужно прибегнуть к психотерапии».